– Вон, видишь, гараж открыт? – Казарян ткнул смуглым пальцем с
черными шерстинками на фалангах в сторону распахнутых ворот, что
находились от нас через три строения. – И гражданин там возле
«Москвича» бродит. Это он и обнаружил тела. Я ему сказал группу
ждать, ну, так теперь он ваш. А я поехал. Мне еще по мотоциклистам
надо план выполнить. Сегодня последний день.
– Спасибо, Артур, счастливо.
Гаишник сел в «копейку» и лихо дал по газам, выбрасывая гравий и
пыль из-под задних колес. Стартанул с места в карьер, как и
полагается настоящему джигиту.
– Ну что? – посмотрел я оценивающе на Ивана. – Пойдем внутрь,
посмотрим? Только аккуратно, ничего не трогай и следы возможные не
затопчи. Держись за мной.
С тех пор, как я превратился в кинолога, я стал многое подмечать
и изучать. На местах происшествий я жадно учился милицейским
премудростям, впитывал все, что могло пригодиться, осваивал умения
и навыки в обнаружении следов. В конце концов, дело не только в
том, чтобы со службы не вылететь – когда-нибудь, чую, и мне самому
это всё сгодится.
Известно, что в ходе осмотра места происшествия эти самые следы
профессионально ищут два человека: криминалист и кинолог. Я
специально каждый раз наблюдал за действиями Валентина Загоруйко и
быстро научился определять, где искать слабо видимые следы обуви,
которые как раз мне и были нужны для занюхивания их Мухтаром. Но на
этом я не успокоился, ведь следы много на чём бывают. В «боевых»
условиях получалось осваивать эти навыки со скоростью звука. Оно и
понятно, мой прожитый опыт современного, далеко не молодого
человека, помноженный на некоторые теоретические милицейские знания
от предшественника, в теле которого я навсегда обосновался и
которое теперь считаю своим, быстро лепили и растили из меня
настоящего мента, настоящего сыщика, это выгодно меня выделяло на
фоне провинциальных милиционеров. Все же в милиции сейчас, в
большинстве своем, работали вчерашние колхозники и рабочие –
передовики и труженики, направленные в органы по комсомольской
путевке, у которых с образованием-то было туго. А я сам не заметил,
как стал целенаправленно работать в этом направлении и развиваться
– и не всегда это можно было перекрыть рвением. И вскоре я научился
еще искать и следы рук на местах преступлений. Приучился,
оглядевшись хорошенько, вычислять, за какие вещи и разные там
элементы интерьера мог хвататься преступник, какие предметы он мог
передвигать, а какие (окурок или, например, брошенный фантик)
вообще мог оставить после себя. Иногда мне казалось, что если
Загоруйко уйдет в отпуск или на больничный, то я вполне смогу его
заменить на посту криминалиста. Вот только вспомнить бы еще, как
фоткать на пленочный фотоаппарат. С прошлой жизни не занимался
«мокрой» фотографией.