На мое предложение войти внутрь гаража Ваня выдал вдруг
встречное предложение:
– Саня, а давай я пока со свидетелем поговорю, опрошу? А ты иди,
посмотри.
– Трупов боишься? – без обиняков спросил я.
Вспомнил, конечно, что в морге-то он тоже не шибко храбрым
казался.
– Да нет, просто так быстрее будет… – немного замялся тот.
Я посмотрел на него скептически, но не осуждал. И по моему
взгляду Гужевой понял, что я ему не поверил.
– Ну-у… Есть немного, побаиваюсь я мертвяков, – выдохнул тот. –
Только ты это… не говори никому, а? Представляешь, что начнется? И
смех и грех, инспектор уголовного розыска трупов боится.
– Конечно, – кивнул я. – Это между нами… Но, уверен, ты скоро
привыкнешь. Человек такая скотина, что ко всему привыкает.
– Да пытаюсь привыкнуть. Вот и в морг тогда с тобой заходил на
вскрытие, чтобы уж р-раз! И как обухом! Исправить разом… Шоковая
терапия называется, но, видимо, не помогло… Потом, знаешь, два дня
плохо засыпал.
Он покачал головой и отмахнулся, как от призрака.
– Значит, не твой метод. Ну, тогда попробуй постепенно… Вот как
раз на происшествиях и поглядывай на трупы. Издалека сначала, а
потом поймешь, что они не кусаются.
Тот поморщился, мол, ещё бы они кусались.
– Бояться, Ваня, живых надо, а не мертвых, – проговорил я.
– Понял… Ладно, – засучил рукава Гужевой. – Пошли в гараж! Я на
уборочной по две нормы делал, колеса у трактора в одного менял, а
тут в гараж, что ли, не зайду? – храбрился он.
– Пошли, – кивнул я. – Держись позади меня. Можешь Мухтара взять
за поводок, если тебе так проще будет.
– А давай, – кивнул Ваня и взял у меня из рук поводок.
Мухтар не возражал, будто понимал мою речь и знал, что это
временно, что Ване помочь надо.
Ворота в гараж были наглухо закрыты, приоткрыта лишь калитка. Из
черной щели её пахло автомобильными выхлопными газами и горелым
маслом. Странно, гараж, вроде, без техники стоял, оттуда же такой
запах?
Я шагнул вперёд, раскрыл дверь пошире, взявшись за самый ее
верх, чтобы не оставлять отпечатков на самых нужных местах. Впустил
свет внутрь и вошел.
И открылась нам картина. На полу посреди хлама лежали вповалку
мои старые знакомые. Дохлые и синюшные. Возле них – ящик, накрытый
газеткой вместо скатерти. На импровизированном столе две бутылки
водки. Одна из них пустая, во второй, подметил я в голове готовой
для протокола фразой, просматривается жидкость на уровне трети от
объема бутылки. Нехитрая закуска из соленых огурцов, сала, вскрытой
банки шпрот и порезанного черного хлеба дополняла гаражный
пейзаж.