Я медленно поднялся.
– О-о-о… – темный призыватель
немного напрягся, глядя как я встаю в полный рост из лужи крови в
центре пентаграммы. Но очень быстро на его лицо наползла довольная
улыбка. – А знаешь, так пожалуй будет даже интересней. Пусть мои
питомцы поиграют немного.
Я ничего ему не ответил. Призыватель
видимо решил, что мои внезапные телодвижения всего лишь попытка
отсрочить неизбежное, поэтому продолжил:
– Понимаешь, им скучно пожирать
полудохлую дичь, – посетовал он. – Так они почти не развиваются.
Пусть порезвятся немного. Ты же не против? – насмешливый взгляд в
мою сторону. – А ты… Ты сопротивляйся. Ведь чем больше ты будешь
сопротивляться, тем больше силы они поглотят из тебя.
Он рассмеялся. Громко, и слишком
театрально.
Ну да, я же безоружен. Что я могу
противопоставить его клыкастым песикам? Только свой страх, что
напитает их силой, которой они щедро поделятся потом со своим
хозяином.
Какой он там ступени?
Посмотрел на него астральным
зрением.
Четвертой, не ниже.
Представляю сколько людей разорвали
его зверушки, чтобы он ее достиг.
Сейчас он полностью уверен в своей
быстрой победе.
Сильный одаренный, к тому же темный
призыватель. И против него кто? Какое-то недоразумение с магическим
потенциалом в пару капель маны.
Ну, это он так думает. Но его
ожидает большой сюрприз.
Призыватель, словно что-то
почувствовав, закончил смеяться и посмотрел на меня холодным
пронизывающим взглядом:
– Кушать подано. Бон аппетит!
Он вздернул руку в моем направлении,
и две огромные туши сорвались с места, повинуясь его жесту.
В два прыжка, первая тварь оказалась
возле меня. Глаза хищника вспыхнули зеленым огнем, огромная пасть
распахнулась, готовая рвать человеческую плоть. Такую нежную и
податливую…
Кровь, в которой я был испачкан с
ног до головы, обратилась сотнями острых шипов, пронзая тело твари.
Пробивая мышцы, вырывая куски полусгнившего мяса, ломая кости и
разрезая сухожилия.
Матерый волчара упал к моим ногам и
забился, скуля, в предсмертных конвульсиях.
Вторая тварь, оказавшись сбоку,
хотела вцепиться мне в ногу и повалить навзничь. Вот только одна из
линий пентаграммы, на которую она наступила, обратилась кровавым
серпом, отделив левую ее половину от правой.
Разрезанная по вдоль тварь,
распалась веером кишок по мраморному полу.
Несколько свечей, на которые попали
ошметки твари, зашипели и погасли.