Даркхейн увидел такой родной и теплый свет сбоку – это сверкали золотые слитки, разложенные прямо на снегу. Как и любой дракон, он больше всего на свете любил сокровища. Но сейчас он подумал, что это золото так похоже на пыльцу прекрасной феи Тринь-Тринь, и он просто обязан был прихватить для нее вон ту корону и вот это ожерелье. Да и вообще, в санках очень удобно везти золотишко. Поэтому он отобрал у орчанки поводья от ватрушки и резво припустился в сторону россыпи золота.
Гагулцу от такого поведения кавалера немного растерялась, однако, подумав, что золото в придачу к мужику лучше, чем просто красивый мужик в одних штанах, в три прыжка догнала удаляющуюся ватрушку, и запрыгнула в нее.
Даркхейн лишь оценивающе взглянул на партнершу прикидывая, что вдвоем они наберут золота больше, и вообще ему очень понравилась деловая хватка Гагулцу. Однако его внутренний зверь зашевелился, вспоминая беззащитную промокшую феечку и сообщил, что орчанка им не подойдет даже в качестве пищи. Поэтому поддаться своему искушению и провалить задание Даркхейн был совсем не против.
***
Японский безликий Рюкалицё Нопэрапон и выпускница магической академии по специализации маг-эмпат Сенсория Мнемония, озадаченно смотрели на санки. До “саней” средство передвижения размерами слегка не дотягивало. Можно было бы их причислить к классу миниатюрных упряжек. Но увы, запрягать решительно некого! Ни северного оленя, ни хотя бы пятерки хаски. Только они одни. А впереди — длинная аллея новогодних елок, опутанных гирляндами.
— Наверное, мы должны двигаться в этих саночках отсюда и до конца аллеи, – предположила Сенсория. – Только везти нас некому. Придется самим толкать. Или спереди тянуть, как удобнее-то?
Рюкалицё, кажется, улыбнулся. На его странной маске ничего толком и не разберешь. И тут же превратился в великолепного оленя. Такого бы Санта Клаус с рогами оторвал.
— Что вы, так нельзя, – запротестовала Мнемония, отказываясь садиться в сани. – Устанете, вспотеете и простынете. Давайте, лучше я вас повезу.
Она запыхтела, устраиваясь между оглоблями, отталкивая своим опять уже тщедушным телом оленя. Тот вздохнул и превратился обратно в безликого. Сенсория решительно потащила сани вперед.
— Так не ситается! – прошепелявил азиат. – Я дользен помогать. — Тут же превратился в мамонта, зашел сзади и принялся подталкивать сани бивнями. Да так быстро, что полозья наехали на пятки Сенсории. Девушка не устояла и упала в сугроб вниз головой.