На второй ночевке, как развели костер, да братцы вновь вернулись
с добычей – на этот раз с зайцем, – Егор повнимательнее
присмотрелся ко всем троим: Борисовичам, Антипу. К тому, как они
разговаривали, а особенно к обувке, к одежке, поясам да пресловутым
кошелькам-«кошкам». Молодой человек украдкой даже плащик Ивана
Борисовича пальцами пощупал. Знатный плащик и – сразу видно –
вручную выделан: квасцами с корьем дубовым крашен, подбит волчьей
шкурою, а уж фибула… фибула… любо-дорого посмотреть! Еще б
потрогать…
- Иван Борисович, разреши застежкой твоей полюбоваться.
Красивая.
Старший хмыкнул в усы:
- Да любуйся! А что красна – так ты прав. Никита Коваль на мою
свадьбу выделал, нашей, нижегородской работы, вещь!
Ишь ты, «нижегородской работы»… а ведь и в самом деле – вещь! Да
еще какая! Усевшись поближе к костру, Вожников с любопытством
покрутил в руках фибулу – изящную, изображавшую Святого Георгия
верхом на коне, попирающего копьем свернувшегося кольцами змия.
Ажурные золотистые – золотые? – проволочки, разноцветные сияющие
краски: карминно-красная, солнечно-желтая, небесно-голубая,
травянисто-зеленая, пурпурная, густо-синяя, изумрудная. Чудесная
вещь! Как и техника изготовления – перегородчатая эмаль называется,
секрет ее считается напрочь утраченным со времен монголо-татарского
нашествия.
- А вот, видать, сохранилась, - шепотом произнес молодой
человек. – Как раз с тех, монголо-татарских времен…
- Каких-каких времен? – доедая зайчика, переспросил Иван
Борисович.
- Монголо-татарских. Ну, времен ига.
- Мудрено говоришь, Егорша. Совсем непонятно. Иго какое-то… его
на лошадей надевают, а причем тут лошадь? – старший почесал бороду.
– Татары нам всем зело знакомы, а монголы… о таких никто и слыхом
не слыхивал. Что за люди-то?
- Да так, - скрыв удивление, ответил Вожников. – Красивая
застежка! Купили где-нибудь?
- Говорю ж, Никитка Коваль, рядович мой, на свадьбу сделал.
Вернув фибулу, Егор опустил глаза: ну, неужели…
Молодой человек, сжав секиру, машинально дернулся было к лесу –
прочь, прочь!
- Дров собрался порубить, паря?
- Да не, просто смотрю – не затупилась ли?
- Не об кого еще твоему топору затупиться-то! – враз захохотали
Борисовичи, а вслед за ними и Антип.
- Ну, хочешь, так поточи, а мы спать будем. Ты уж – вместо
сторожи ночной. Потом Антип сменит.