Я снова быстро метнулся
к насосной будке и так же быстро вернулся обратно. Мне просто даже
самому стало любопытно, чем закончится это противостояние
человеческого разума и непреодолимой силы природы.
Хозяйственные работы во взрослой жизни никогда не были моим
коньком, поэтому я с интересом наблюдал, что делает Дядь Лёня.
Оказалось, его действия были очень похоже на то, как накладывают бинт на рану.
Практически то же самое, тольковместо марлевой повязки сантехник
использовал кусок резины от автомобильной камеры, который вытащил
из своего саквояжа. Онзатянул его двумя проволочками, которые
прикрепил параллельно друг другупо бокам резинки.
– Василь Петрович. –
Дядь Леня посмотрел строго на деда. – Я пойду сам насос включать,
заодно и там проверю, все ли нормально, а ты тут ничего не
трогай.Просто
смотри, будет течь труба или нет.
Дед заверил сантехника,
что с места не сдвинется до его возвращения. Но сделал это с такой
физиономией, что я на месте Дядь Лени точно ему бы не
поверил.
Вообще, этот Василий
Петрович теперь напоминал мне киношного героя еще больше. Тот тоже
постоянно говорил своей бабке одно, а делал совершенно другое. И
напропалую врал.
Вполне ожидаемо, едва калитка захлопнулась за Дядь Лёней, дед
воровато осмотрелся по сторонам, а затем наклонился к жгуту и начал руками
проверять, прочно ли тот прикреплен.
– Василий Петрович, вас
же просили ничего не трогать, – попытался я вразумить деда. –
Сейчас испортите все, и придется заново делать.
– Дык только глянуть
ведь. Проверить. Лёнька он такой, за ним постоянно надо
контролировать. – Отмахнулся дед. – Не боись, хуже не
будет.
Потом ему, видимо, показалось, что жгут притянут проволочками
слабовато. Он взял в руки
пассатижи, которые бессовестным образом слямзил из рабочего
саквояжа сантехника, и стал эти проволочки затягивать ещесильнее. Раз, два, три...
Проволока уже намертво впилась в резину, а дед с увлеченным лицом
всезатягивал ее и
затягивал. Заодно дергал жгут, проверяя на прочность.
– Василь Петрович...
Может, не надо? – Попытался я снова тормознуть деда, предчувствуя
беду.
Однако тот настолько
увлёкся процессом "проверки" что на меня вообще не обращал
внимания.
В итоге, когда Дядь Леня зашел во двор, Василь Петрович,
стоял на четвереньках, с
трясущейся головой, которая тряслась не просто так, не сама по
себе. В нее, в эту голову,