Покои? Я что, какого-то хрена оказался в
каком-то отеле или санатории Абхазии с уклоном на девятнадцатый
век? Да с моей провинциальной зарплатой следователя это просто
нереально. Неужто я так ужрался, что пропил отпускные? Но ведь у
меня отпуск только через три месяца.
«Или… меня обкололи наркотой?» — со страхом
вспомнил я про шприц.
—
Слушайте, — выдохнул я и поднял руку перед собой. — Вам может
показаться странным, но я, видно, из-за… — запнулся я, так как
постеснялся признаваться, что ужрался до беспамятства. — Ладно, не
суть… Прошу, проводите меня до моего номера, — тут же поправил я
себя.
Горничная очень странно на меня посмотрела,
но натянуто улыбнулась и кивнула.
—
Следуйте за мной, господин.
Я
же следовал за горничной и про себя удивлялся: что-то я не припомню
такого «сэрвиса» ни в одном отеле Сочи. Вежливо разговаривать – да.
Но не «господином» же обзывать на каждое обращение.
Мы
зашли в эти хоромы и, обойдя большую стену, поднялись по гигантской
лестнице на второй этаж.
«Ну точно дворец!» — констатировал
я.
Как раз в этот момент нам встретился
худощавый мужик возрастом за пятьдесят в чёрном фраке.
—
Доброго утра, Андрей Васильевич, — слегка поклонился он мне,
приложив правую ладонь к груди.
«Что здесь за спектакль? А ещё он знает моё
имя-отчество?!»
—
Э-э… Добрый день, — неуверенно поздоровался я.
Мужик, расширив глаза, глянул на горничную, а
она в ответ незаметно кивнула.
—
Пойдёмте, господин, — улыбнувшись, сказала она мне и двинулась по
второму этажу направо.
«Чует моя задница, тут происходит какой-то
факинг щет!»
—
Девушка, а не напомните мне, сколько стоят ваши номера за сутки? —
решил я прикинуться шлангом, чтобы выведать, сколько на это денег
спустил.
Горничная как раз остановилась у расписанной
золотыми узорами двухстворчатой двери и тепло
улыбнулась.
—
Не волнуйтесь, Андрей Васильевич, ваш батюшка с вас денег точно не
берёт.
Когда она это сказала, я впал в лёгкий
ступор.
«Какой нахер батюшка? Я попал в православную
секту?»
Она тем временем открыла двери и пригласила
меня в номер. Я вошёл и разинул рот. Это были словно тайные хоромы
министра. Всё в позолоте: узоры на стенах, рамки картин, мебель, да
даже шторы.
Не
успел я что-то возразить, сказать, что это какая-то ошибка, как
горничная закрыла за мной дверь, и я услышал отдаляющийся цокот
каблуков.