«Кровью, сердцем и умом…». Сергей Есенин: поэт и женщины - страница 13

Шрифт
Интервал


как поэт «игнорировал все другие ценности жизни» (к которым относились и взаимоотношения с женщинами) ради своей главной миссии быть Поэтом, мы будем в состоянии понять трагедию его личной судьбы. Существует ведическая формула: ЗНАТЬ, чтобы понять; ПОНЯТЬ, чтобы ЛЮБИТЬ! Следуя этой формуле, постараемся доказать: Есенин заслуживает нашей любви!


Как известно, существовали клички-прозвища, которыми наделяли друг друга люди из окружения Есенина. Сергей откликался и на Монаха (так первоначально окрестили односельчане глубоко верующего деда Есенина по отцовской линии, а потом – и всех «ясенят», называли их Монахами и Монашками), и на Понику (в ранней юности Сергей имел привычку ходить с поникшей головой). Мариенгофа в кругу друзей звали Рыжим, Ваней Длинным, Есенин иногда называл его Дурой-Ягодкой. Колобова прозвали Почём-Соль. Позже художник Дид Ладо дал шуточные прозвища имажинистам, подчёркивая их сходство с лошадьми: Есенин – Вятка (Вяточка), Шершеневич – Орловский, Мариенгоф – Гунтер. Художник не только придумал эти клички, но и «карандашом доказывал это сходство».


В «Романе без вранья» Анатолий Мариенгоф пишет: «Наш поезд на Кавказ отходит через час. Есенинский аэроплан отлетает в Кенигсберг через три дня.

– А я тебе, дура-ягодка, стихотворение написал.

– И я тебе, Вяточка.

Есенин читает, вкладывая в тёплые и грустные слова тёплый и грустный голос:

Прощание с Мариенгофом
Есть в дружбе счастье оголтелое
И судорога буйных чувств —
Огонь растапливает тело,
Как стеариновую свечу.
Возлюбленный мой! дай мне руки-
Я по-иному не привык, —
Хочу омыть их в час разлуки
Я жёлтой пеной головы.
Ах, Толя, Толя, ты ли, ты ли,
В который миг, в который раз-
Опять, как молоко, застыли
Круги недвижущихся глаз.
Прощай, прощай. В пожарах лунных
Дождусь ли радостного дня?
Среди прославленных и юных
Ты был всех лучше для меня.
В такой-то срок, в таком-то годе
Мы встретимся, быть может, вновь…
Мне страшно, – ведь душа проходит,
Как молодость и как любовь.
Другой в тебе меня заглушит.
Не потому ли в лад речам
Мои рыдающие уши,
Как вёсла, плещут по плечам?
Прощай, прощай. В пожарах лунных
Не зреть мне радостного дня,
Но всё ж средь трепетных и юных
Ты был всех лучше для меня.

Моё прощание с Есениным заканчивалось следующими строками:

А вдруг-
При возвращении
В руке рука захолодеет