Еще столь полная и слез и содроганья
Над урной славного поэта моего,
Россия теплою улыбкою вниманья
Почтила юного преемника его.
Он поднял сладкие в народе песнопенья,
Наитием божественным горя,
И каждый стих его был гордою ступенью
Любимого бессмертьем алтаря.
***
А ты совершил подлейшего убийства
Свой святотатственный удар;
И жажды адской кровопийства,
Как демон злой, со смехом залил жар,
Не пощадив певца, ни струны золотые,
Ни русского ума надежды дорогие.
И что ж, доволен ли злодейством, наконец?
Позорнейшим проклятием отчизны?
Перед тобой блистательный мертвец
С рукою на груди, с улыбкой укоризны,
Облитый кровью, поверженный в пыли,
И завещающий в наследье роковое
Тебе смертельных мук отчаянье немое,
С названьем каина, по всем концам земли.
***
Но вечный мир певцу, под снеговым Кавказом
У Пятигорских струй! Пусть вечный ропот их
Тебя там усладит отрадным пересказом
О грустной памяти родных, друзей твоих!
И, может быть, твоих высоких вдохновений
Немногие следы пройдут из века в век,
И тихо опершись о сумрачный Казбек
Утешен будет твой осиротелый гений.
***
А ты, отверженец людей!
Где б ни был ты, во всей вселенной
Предстанет пред твоих очей
Поэта труп окровавленный.
И вспомнишь ты убийства страшный миг,
И станет день и ночь испуганная совесть
Сплетать тебе ужасных дел твоих
Неумолкающую повесть.
Журнал «Литературный критик», 1939 г.
Связка Айбулат-Лермонтов оставалась уверенно прочной даже в сороковые годы XXвека. Эта статья под названием «Поэты о М. Лермонтове» обнаружена мною среди рукописей РГБ. Автор: Тарас Мачтет. С поправками на полях литературоведа Розанова.
«В связи с исполняющимся в июле 1941 года столетним юбилеем со дня смерти и гибели М. Лермонтова и по случаю этого события проснувшемуся интересу к жизни и творчеству М. Лермонтова, нам удалось проследить, начиная с первых лет жизненного пути М. Лермонтова и вплоть до наших дней отношение к М. Лермонтову его поэзии, времени и эпохе, как целого ряда поэтов его современников, товарищей по поэтической работе, на которых М. Лермонтов и его поэзия оказывали огромное влияние, но и на творчество не только его собратьев по перу, а также целого ряда поэтов нашего времени сталинско-ленинского призыва, поэтов после-октябрьского периода совершенно уже не знакомых с той отдаленной от нашего времени эпохой царствования жандармерии Николая первого и его самого, т. е. того отрезка времени, канувшего в вечность эпохи бесправия и пору позора, угнетения человеческой личности в какую пришлось жить и работать великому поэту.