Хивок. Сборник рассказов - страница 2

Шрифт
Интервал


Приходил деда Ваня не слишком рано, где-то к девяти часам. Заносил в дом три десятка кирпичей. Затем замешивал раствор: зачерпывал из бадьи мокнущую там глину, добавлял песок, всё перелопачивал и давал раствору немного постоять. Перед тем как его расстелить, ещё раз перемешивал, после чего приступал к кладке печи.

Каждый кирпич подвергался шлифовке: все неровности, острые грани и заусенцы стачивались абразивным камнем. Затем кирпич погружался в ведро с водой, где насыщался влагой. И только после этого он находил своё место в кладке. Огромная, мозолистая рука укладывала кирпич на «постель», осаживала, прижимала и выравнивала его. После чего мастерком заполнялись швы, а ладонь снова проходила по кладке, убирая подтёки и излишки раствора.

«Кто мы, люди? – обращался деда Ваня ко мне. – Кто мы, если не такие же кирпичики? Нас вот так же жизнь насыщает знаниями, стёсывает всё лишнее, и в итоге каждый находит своё место под солнцем».

А на следующий день он рассказывал мне про то, какие печи встречались в его судьбе: большая «набивная» печь, пахнущая мамиными пирогами и картошкой в мундире; огромные остовы русских печей на пепелище, напоминающие скелеты невиданных зверей; маленькие «буржуйки», прожорливые, но согревающие всех, кто поместился в землянке, и вселявшие надежду; «голландки» – красивые и статные, говорящие о скорой Победе; заводские печи для обжига кирпича, сулящие скорое светлое будущее.

Так он приходил каждый день и выкладывал по три-четыре ряда. А я всё это время наблюдал, путался под ногами и слушал деду Ваню. Впитывал его слова, насыщал свою душу добром и светом.

Примерно через месяц печь и дымоход были закончены. Испытания прошли успешно, и теперь каждый день над нашим домом струился белый дымок. В скором времени печь полностью просохла, а раствор набрал положенную ему прочность, и вокруг неё закипела совсем другая жизнь. Деда Ваню я с тех пор не видел, но его слова вспоминаю до сих пор: «Кто мы, люди? Кто мы, если не такие же кирпичики?»

Часть I. На фоне серого неба


Страх

Страх бывает разный, например, за себя или за кого-то. Бывает, сковывает или, наоборот, подгоняет. В двухтысячном я испытал все его оттенки на себе.

Помню первые дни, когда вернулся домой из Чечни. Все друзья и знакомые были неподдельно рады: живой, руки-ноги на месте, и голова вроде бы тоже.