– Полька! – он просыпается, обхватывает её, не в силах поверить вымечтанному счастью. – приехала, Полька моя! Возвращенка! – кричит он, ликуя. Пытается вскочить, чтобы рассмотреть её.
– Берёзкин! Оденься сначала! У вас тут в России принято встречать дам в ситцевых ммм… бермудах?
– Поль, – Сергей суетится, пытаясь привести себя в порядок, не может найти джинсы, рубашку, расческу…
Поля ногой пододвигает к нему фирменную сумку, шуршит молнией, и выбрасывает вкусно пахнущие заграничные пакеты с джинсами, рубашками, бельем, кроссовками…
Через час они выходят на улицу Б. Почтовая, и, миновав пару домов с заспанными окнами, заходят в гостиницу, в которой в этот час можно перехватить пирожков с кофе.
– мммм, – Полина облизывается. – Берёзкин… как в детстве… кайф! Я просто лопну!
– как гастроли, Поля, – Сергей пьет кофе, не решаясь закурить, – как? принимали – как? победа?
– ой, ну, восторг! Америка – это тебе не … – Поля замолкает, – Сереж, я ведь за тобой приехала. Все. Я дом купила, нам только документы оформить – это секундное дело. Давай уедем, я прошу тебя… ты же пропал уже, Серёж! Ну – кто ты здесь?
Сергей молчит. Он смотрит сквозь стекло с имитацией переплетов на улицу, по которой учительница ведет стайку младшеклассников.
– Я не поеду, Полинка.
– почему? Ну – почему? Ты уже никто! Кружок в школе! А ты пианист от Бога! Серёжа! Ты не представляешь! Тебя на руках носить будут, я тебе помогу с ангажементом, у нас будет всё!
– а кто останется здесь? – спрашивает Сергей.
– да никого тут не останется! – зло отвечает Поля. – Пустыня. Мертвые с косами. И – тишина…
– вот именно, – он закуривает, – тишина.
– да даже дети эти – уедут! Ты это понимаешь? Ты их выучишь, а они уедут!
– значит, не зря я тут жил, а?
– я похлопочу, чтобы тебе памятник поставили. за заслуги перед Отечеством. – Полина встает, срывает куртку с вешалки, и уходит. Сергей сидит, смотрит в окно, и через некоторое время видит, как серая, похожая на акулу, машина, разбрызгивая уличную грязь, сворачивает на московскую трассу.