Наконец, девушки решились пройтись вместе со мной.
Я пошел впереди. Даша и Снежа осторожно шагали позади, ступая след в след за мной. Мы подобрались к самому темному коридору, где света почти не оставалось, но, чтобы пройти до конца, следовало перейти и через этот коридор. Даша шла позади меня в одном шаге. Я слышал каждый ее шаг, но не оборачивался. Затем она взяла меня за руку, и я не стал медлить. По телу пробежала какая-то уверенность в том, что нужно идти смелее, вперемешку с некой теплотой. Вокруг все так же было темно, но с каждым шагом становилось светлее. Я чувствовал, как Дашина теплая рука держит мою, но ничего не говорил. Теперь оставалось выйти в другой коридор, а затем подняться по ступенькам на поверхность. Я не отпускал ее руку до тех пор, пока мы не добрались до самого выхода. Вскоре ладошка потеряла ту теплоту и стала легче – Даша сама выпустила свою руку, но все же какой-то оттенок тепла остался на моей руке.
Когда мы вышли из катакомб, подруги начали думать, куда же пойти теперь. В голову ничего не приходило, кроме как сходить либо в домик, либо на монолит к «сетке». Мне было, если честно, без разницы куда идти. Даша и Снежа присели рядом со входом на полуразрушенные стенки из кирпичей, на которых часто сидели подростки, взрослые, да и вообще все, кто здесь обычно ошивался.
Все-таки мы решили сходить в жилищки – жилой комплекс, окружённый забором, который находился неподалеку отсюда. Многоэтажки, построенные в этом комплексе, стояли рядом с катакомбами, где находились мы. Девушки пошли вперед в их сторону, я тоже не стал отставать от них. Подошли ко входу и пересекли границу жилищек. Теперь мы ступали по чистенькой асфальтированной тропинке, по бокам которой был усажен газон с маленькими елочками и кустиками. Затем мы выбрались на дорогу и пошли по ней в сторону следующего двора. Следующий двор был усеян ровной травой и окружен двумя многоэтажками с двух сторон, из-за чего на него почти не падали лучи солнца. В этом дворе стояли пара качелей и горка. В стороне виднелся низкий забор, который отделял площадку для подвижных игр от остального двора.
Там мы и провели большую часть времени. Затем пошли на монолит и там погуляли до самого вечера. Вскоре настало время расходиться. День был этот веселый и необычный. Наверное, почти единственный день, когда я еще не знал никаких огорчений и боли в груди.