С Ильей мы подошли к подъезду, я позвонил Даше и через минуту заверещала дверь, возле которой мы простаивали, после чего она сразу же отворилась. Вышла сама Даша. Теперь мы все вместе пошли сидеть в подъезде.
Мы остались сидеть между вторым и третьим этажом, где располагалась теплая, даже очень жгучая батарея. Присев рядом с Дашей на батарею (где сидеть было довольно-таки удобно), я начал снимать с себя верхнюю одежду. Куртки мы свесили на перила, а некоторые перчатки подложили на горячую батарею, поэтому места посидеть на ней оставалось не у всех.
Девушки уже совсем повеселели, и в них не оставалось прежней обиды на нас, парней. Но все-таки у меня мелькала горечь в душе от того, что я психанул и ушел с Ильей от них подальше. Ведь они могли бы обидеться еще и на это, и потом вообще бы не вышли гулять. «Опять я чуть было все не испортил!» – выкрикнул про себя я злыми мыслями.
Мы сидели в подъезде. Мне было тепло, а главное – Даша была рядом и совсем не позволяла загрустить. Мы пробыли еще часа полтора в подъезде, а затем вышли во двор. Опять я вдохнул морозный воздух, и на душе стало как-то сладко от того, что я опять был счастлив находиться рядом со своей любовью. Небо стало темнеть, и лишь трепет улетающих куда-то птиц, заставил меня вздохнуть еще один раз.
Даша уже вышла из подъезда, подошла ко мне, и мы все вместе пошли ее провожать. Я видел, как она была счастлива. Меня уже не мучал вопрос о том, нужен ли я ей или нет. Я просто любил ее, и хотел, чтобы она была счастлива.
Мы обнялись крепко-крепко возле ее дома, окруженного со всех сторон белым снегом.
* * *
Мне снились сны. Сны, в которых я мог почувствовать себя полностью счастливым, ведь в них была Даша. Она подзывала меня к себе, а потом уходила прочь. Это напоминало мне реальность – ведь она меня уже несколько раз бросала, а потом сама же давала очередной шанс. Шанс не утонуть в муках разлук серых дней. Тех дней, что дарили мне надежду и отбирали ее сразу же после того, как я начинал верить в нее.
Вечером того же я шел домой по темной, снежной улице. Во дворах не горели фонари и даже снег почему-то не был таким блестящим, как днем. Я добрел по тропинкам родного двора до подъезда. Серый подъезд встретил меня. Серый и теплый. Я поднялся на третий этаж и встал возле двери, попутно доставая ключи из кармана (которые я по привычки после открытия подъезда положил обратно в карман куртки).