– Да-да, странно! – перебил Эму, пока старуха не начала повторять всё по второму кругу. – Если записей на мое имя не существует, то мы можем просмотреть информацию о других членах нашего экипажа, не так ли?
– Ну, вроде, мать оставила кое-что, но я в ее записи не хочу заглядывать. Я и так уж наизусть помню все, что она говорила.
– А мне можно? – аккуратно привстал Эму, стараясь не слишком выказывать старухе свое любопытство. – Вы же говорили, что мы все были знакомы…
– Смотри, конечно, – равнодушно ответила она. – А у меня других дел полно.
Каська прошла с ним к центральному пульту и показала, где хранились записи пилотов. Это были в основном монохромные снимки пониженного качества, которые не занимали много памяти. Эму листал их в обратном порядке, год за годом углубляясь в прошлое. Скоро похожие, как под копирку, портреты лысых старух сильно помолодели. Зная, что не увидит для себя ничего нового, он перестал вглядываться в лица на снимках. Вдруг очередная картинка стала воспроизводиться как видеофайл, и в ожившем образе он узнал ее.
С пилотом Анной Шпеллик во время подготовки к полету Эму очень тесно общался. Гораздо ближе, чем следовало. Курсы занятий инструкторов и пилотов почти ничем не отличались. Казалось, что все просто. Дружная команда молодых специалистов взойдет на борт корабля, и они вместе полетят далеко-далеко открывать неизведанный мир. Так оно и вышло с той лишь только разницей, что Анна полетела в паре с Зиги, а он – Эму – в анабиотической камере. Той девушке, которую он любил, предстояло жить с другим человеком, родить от него дочь и умереть дряхлой старухой за долгие десятилетия до выхода инструктора из гибернации.
Когда в помещении, где находился центральный пульт, снова послышались шаркающие шаги старой Каськи, Эму задумчиво вращался в кресле пилота.
– Поломаешь, – буркнула она.
– Как там Ваше хозяйство? – Эму встретил старуху задумчивой улыбкой.
– Не твое дело. Вот обрею тебя наголо, будешь знать.
Зачем-то она схватила подопечного за косматую челку, но осеклась и брезгливо вытерла руку о комбинезон.
– Теперь я знаю Ваше полное имя, – серьезно сообщил он, приглаживая взъерошенные волосы.
– Я и сама его знаю.
Она запихнула какой-то плоский сосуд под пульт, где у нее хранилась куча всякого хлама.
– Ты что-то вспомнил полезное?