– Вот это да! – прошептал он, не веря своим глазам, и отдал команду компьютеру: – «Включить монитор в студии! Планета Диско! Вращение! Изменения климата!»
Он прокричал это очень громко, так как думал, что система не услышит его в таком большом зале. На полноцветном мониторе появилась яркая картинка, изображавшая три космических тела. Маленькая бело-голубая Диско быстро крутилась вокруг своей оси, плавно обходя по кругу красно-коричневый Хеопс, который, в отличие от нее, не слишком спешил поворачивать свои огромные бока.
– «За один виток вокруг планеты Хеопс спутник Диско совершает 612 целых и 165 тысячных оборота вокруг своей оси, – сообщила электронная девушка, успевшая стать для Эму почти родной. – Китайскими учеными, открывшими данную систему в 2024 году, было решено считать этот период одним годом. В ноль часов по Гринвичу 20 ноября 2025 года сектор на планете Диско, оказавшийся на одной линии с центром планеты Хеопс, был принят за нулевой меридиан».
Компьютер выстроил на экране все три шара в ряд, прочертил через них прозрачную серую линию и полоснул по маленькой Диско алой дугой. Получалось, что год на Диско длится почти вдвое дольше земного, а сутки длиннее лишь на пару привычных нам часов. Недолго думая, Эму перевел бортовую систему на местное время. В тот момент на нулевом меридиане Диско было 16 часов 50 минут 13 марта семьдесят третьего года.
– Есть! – прошипела она, высунув голову над массивным козырьком галереи.
Услышав её сигнал, я бросился к двери без номера.
Изнутри вход на служебную лестницу открывался простым нажатием кнопки. Когда дверь отскочила в сторону, передо мной засияла довольная улыбка Марины.
– Ты гений! – она похлопала меня по плечу, подняв облако пыли.
– Дай посмотреть! – я отодвинул ее и выскочил не лестничную площадку.
В тусклом дежурном свете стены казались зелеными. Мы без лишних разговоров поднялись на длинный широкий козырек.
– А здесь еще грязнее, чем везде! – произнес я, оглянувшись.
– Когда-то это было техническим коридором, – ответила мне Марина. – В таких местах чисто не бывает.
Пахло горелой изоляцией и отработанной смазкой. Освещение из жилой части отеля сюда почти не проникало, а застревало мелкими пятнами где-то в потолочных конструкциях. Лишь у самого пола виднелся свет от плоских белых прямоугольников в стене, служивших скорее разметкой, чем светильниками. При каждом шаге толстый слой невесомой пыли разъезжался от ног, скатываясь валиками.