– И, может быть, мы уже не вернемся?
– Может быть.
После такого диалога между нетрезвыми мужчиной и женщиной, лежащими вдвоем на большой кровати, обычно следует поцелуй, который становится началом, как минимум, для одной занятной ночи. Но в этот раз меня ждало исключение из этого правила.
– Ты чего? – окликнул я Марину, когда та вскочила с кровати.
– Мне надо идти!
– Что случилось?
– Ничего.
– Тогда позволь поинтересоваться, далеко ли ты собралась?
– Слушай, ты же сам сказал, что это наш последний вечер в отеле, и завтра мы можем погибнуть!
– Ну!..
– Думаешь, в этот вечер мне обязательно надо остаться с тобой, а не с кем-то помоложе, поздоровее и потрезвее, чем ты? У меня другое мнение.
– Эй! А как же я?!
– Мы партнеры. Я еще успею тебе надоесть. Советую тебе тоже найти кого-нибудь и приятно провести вечер! Удачи!
Пешком и ползком, уговорами и пинками Эму наконец-то удалось дотащить свою группу до столовой. Он уже собирался рассаживать своих подопечных по местам, как вдруг заметил на одном из длинных титановых столов большой таз. Его содержимое источало аромат, учуяв который, Эму вспомнил, что такое закусочная быстрого питания. Там находилась целая груда твердых брикетов из белка и клетчатки. Теплые солоноватые ломтики, рассчитанные на один укус, можно было поедать без риска, как выражалась бабка, «уделаться».
Он оглянулся, ища глазами щели, где могли располагаться камеры слежения. Старуху надо было как-то отблагодарить за помощь. Указывая своим головастикам на места вокруг стола, он принялся рассказывать им то, что никогда не собирался говорить.
– Трапеза, пища, хлеб насущный. Это привилегия и награда. Это благодать и воздаяние за усердный труд на благо общества. И прежде чем принять эту награду, мы поблагодарим Славную Кассию за эту благословенную пищу на нашем столе в нашем общем доме.
Группа «Аргентум» молча запоминала этот текст, а потом по его команде хором произнесла не имеющее для них никакого смысла слово «Аминь». Уже без всякой помощи и подсказок с его стороны они накинулись на угощенье. От обычных людей в тот момент их отличало только то, что они не разговаривали.
– Я часто слышала эти слова в детстве. – Протрещал по громкой связи голос старушки.
– Так говорила Анна, – ответил Эму. – Мы оба воспитывались в католических семьях. Это не шутка. Я вспомнил.