– Что-то я то не просекаю. Так на самом деле воды много? А с какой радости она стоит целое состояние снаружи?
– В этом то всё дело, брателло! Вода стоит дорого именно оттого, что чваны считают – её мало. А узнают, что много – кто станет за неё платить? Это бизнес, бутылочная коммерция. В вашем мире, что нет коммерции?
– И вы так откровенны со мной потому, что собираетесь казнить, не так ли? Но насколько я понимаю, если вы врёте чванам про то, что воды мало, а её на самом деле много, то правовых оснований казнить меня у вас не имеется.
Вринч удивился:
– Скажите пожалуйста, – «правовых оснований»… Для варвара ты соображаешь неплохо. Но скажем так: мы не врём, а дезинформируем. У демократии свои законы и умелая дезинформация одна из её сторон. К сожалению, тебя казнят. Лично я против тебя ничего не имею.
– Вы, что-то говорили про депортацию. Это реально? Может депортируете меня? Прямо сейчас. Вам же меньше хлопот.
– Не скажи, варвар. Это сложная процедура. К тому же я не знаю откуда ты и есть ли у нас возможность депортации в этом направлении. Кроме того, для этого тебя нужно переправить в Нью Рим, где имеется единственная в ОММ депортационная временная капсула. Одни расходы. Казнить экономичнее.
– А как на это посмотрит агентство по иммиграции, которое по вашим словам должно решать судьбу иммигранта?
– Сквозь пальцы. Как начальник отдалённого поста я являюсь одновременно представителем агентства иммиграции ОММ в этом районе.
– А ООН в вашем мире имеется? Или там… ну я не знаю… Женевская конвенция? Считайте меня потерпевшим кораблекрушене или военнопленным.
– Мне неизвестны эти собрания – холодно обронил Вринч. – Возможно они важны в твоём мире, но не имеют полномочий здесь.
– И это называется миром первой категории? Ох и дутая у вас демократия! Одно название!
– Какая есть, дружок.
– Совсем ничего нельзя поделать? Я про казнь. Может договоримся?
Вринч задумчиво посмотрел на меня и медленно проговорил:
– Вообще-то имеется один выход.
– Какой?
– Вступить в армию ОММ. Стать мичмаком, одним из нас. В этом случае ты получаешь неприкосновенность и прощение за своё преступление.
– И меня не казнят? – После кофе который на моих глазах из холодного мгновенно стал горячим, я не то, чтобы так сразу взял и поверил в «паралельный мир», но во всяком случае засомневался.