Это было приличной дистанцией и я очень надеялся, что такие прыжки им совершать не под силу.
Костры пылали ярко, стало светло, как днём – чваны не пожалели смолы. Было хорошо видно, как горбунчи хищно шевелят широко посаженными ноздрями, втягивая воздух. Самый крупный, несомненно это был лидер, оскалился и зарычал. Его грива встала дыбом от ярости. Он был здорово похож на Джина Симмонса в его дьявольских шмотках. * (*Примечание – Джин Симмонс, американский рок-музыкант, солист группы Kiss, выступавший под сценическим псевдонимом The Demon, в соответстующих образу костюме и макияже), Я бы не удивился, если бы он выплюнул свою чёртову жвачку, достал из-за спины гитару и на весь лес затянул: «I am the King Of The Night Time World…».
Остальные душераздирающе завыли. Их гривы развевались на ветру, на лицах играли отблески света. Один из горбунчей поперхнулся слюной и зашёлся в припадке кашля так, что упал на землю и стал кататься по земле. Из его глотки летела всякая дрянь – мотки шерсти, клочья чьей то шкуры, кишки, перья. На уголках пасти выступила кровавая пена. Горбунч судорожно всхлипнул, чуть не задохнулся, побагровел и с усилием выплюнул, то, что ему мешало – на землю шлёпнулась туша зайца проглоченного целиком и очевидно совсем недавно, так заяц ещё не успел перевариться и выглядел хоть куда.
Чваны выставили копья так, что периметр ощетинился сотнями игл, как завидевший волка дикобраз и испустили боевой клич. «Джин Симмонс» приподнял верхнюю губу, обнажив острые клыки и зарычал ещё сильнее. Его рычание перекрыло вопли чванов и вой орды.
Всё произошло мгновенно. Подняв ружьё он прыгнул вперёд и приземлился почти у самого костра. Нас разделяли несколько ярдов, стена пламени и колючая проволока. Свирепо глядя мне прямо в глаза, он занёс дубину над головой и принялся ей вращать.
Это был вызов и я его принял. Вероятно эта бестия не впервой проделывала эти трюки, от которых противники наваливали в штаны. Мне отводилась та же роль. Но я не поддался охватившему меня искушению, страх куда-то пропал, я освободился от него, как от бремени и с лёгкостью отдался упоительной радости невесть откуда взявшегося и накатившего приливной волной бесстрашия.
Я повёл головой влево, вправо, с громким хрустом разминая затекшую от напряжения шею. Стрела давно лежала на тетиве. Руки сами поднялись и лук плавно изогнулся, продолжая двигаться.