– Что будем делать, мама? – Спросила Мария, когда они вернулись в дом, заглядывая матери в глаза.
– Тебе надо оставаться дома, доченька, – помедлив, ответила мать. – Хозяйство не на кого оставить, Робчик маленький ещё, да и сама ты… вон какая, – кивнула мать на её живот. – Вдруг в дороге что случится? Что я тогда с тобой делать-то буду? – Мария обессиленно опустилась на табуретку, закрыла лицо руками и, неожиданно всхлипнув, выкрикнула: – Господи! Ну что за проклятая жизнь! Даже брата сама похоронить не могу!.. Айвар! Айвар! – Слёзы текли по её лицу. Робчик подошёл к ней, покачиваясь, как утёнок, уцепился ручонками за подол, посмотрел в лицо маме, сморщился и громко заревел.
– Маша, возьми себя в руки! – Строго приказала мать. – Не пугай ребёнка! Слышишь? – Мария посадила малыша к себе на колени, судорожно прижала к себе, стала покрывать его лицо поцелуями.
– Бросили нас с тобой, сыночек мой миленький, – бормотала она, всхлипывая. – И как мы жить будем? Не знаю…
Было ещё совсем темно, когда мать встала и принялась собираться в дорогу. Она надела чёрное платье и чёрные чулки, которые берегла для траурных дел, долго расчёсывала и заплетала косу, потом начала собирать продукты в дорогу. Мария, ещё растрёпанная после ночи, в одной ночной рубашке и ветхих валенках, обутых на босу ногу, помогала ей. Они уложили в вещмешок кусок солёного сала, солёные огурцы, вареную картошку в мундире, сваренную вечером, пару караваев хлеба. Потом мать спрятала подальше завёрнутые в платок деньги, поцеловала спящего внука, подошла к иконе, перекрестилась, пошептала молитву, сняла с гвоздя пальто. Повязав чёрный платок, она взялась за вещмешок. Мария помогла приладить его удобно на спине и проводила мать до дверей. Они троекратно поцеловались.
– Береги себя, мама, – прошептала Мария и всхлипнула, не в силах сдержать слёзы. Они постояли, обнявшись, прижимаясь друг к другу мокрыми лицами, наконец оторвались, вытерли слёзы.
– Смотри тут, Маша, – строго сказала мать. – И не реви много, у тебя дитё под сердцем, не забывай!
– Мамочка, поклонись за меня перед Айваром, да?
– Поклонюсь, – скорбно ответила мать.
…Вернулась мать домой спустя десять дней, почерневшая от горя, с воспалёнными от частых слёз глазами.