Тем не менее, было назначено лечение – капельницы, инъекции, таблетки. Две недели я провела на больничном. И все две недели так и ходила по стеночке, а больше всё же лежала и ничего хорошего от жизни уже не ждала.
К окончанию больничного выбор был невелик – попытаться каким-то совершенно непонятным способом оформить инвалидность на основании неведомого доселе заболевания, или всё же выходить на работу. Самым желанным был третий вариант: никуда не идти, а просто лежать. Лежать. Этот вариант, конечно же, отпадал – надо было как-то жить. Да и инвалидность по ВСД мне, конечно, не светила.
На заключительном приеме врач-невролог дала совет: больше любить себя, не нервничать по пустякам, а лучше не нервничать вообще, избегать сильных нагрузок на работе и… просто жить.
И я стала «просто жить». Работа, муж, дети, хозяйство, выходные, отпуска… Но вот это «просто жить» стало постепенно усложняться.
Началось с того, что я стала бояться выходить на улицу одна. В больших пространствах, в том числе и магазинах, меня охватывал страх. Наличие множества посторонних не уменьшало этот страх, а только увеличивало его: в толпе делалось ещё хуже. Относительно спокойно я себя чувствовала только рядом с мужем. Но он не мог везде быть со мной. Всюду, где мне приходилось оставаться без его поддержки – на рабочих совещаниях, на школьных собраниях, да просто сидя в кабинете среде людей – везде, где были посторонние люди и много свободного места – мне становилось страшно. Я боялась потерять равновесие и упасть, мне казалось, что я могу в любой момент умереть, ведь я не знаю, что со мной, какая болезнь подтачивает мои силы, губит меня.
Кончилось тем, что единственным местом, куда я отправлялась одна, без мужа, оставалась работа. Восемь часов одиночества среди людей стоили такого напряжения, что домой я возвращалась опустошённая, выжатая, с доводящей до отчаяния головной болью.
Теперь и дома не становилось лучше, напряжение часов, проведённых на работе, выливалось в физическую боль. Болело всё: спина, голова, живот. Об отдыхе, о хоть какой-то релаксации не могло идти и речи – боль вызывала страх. Что со мной? Я умираю? Кто и как может мне помочь? Несчётное число раз вызывалась «скорая», но каждый раз каждый новый врач методично записывал в карте вызова ВСД.