– Капитан?
В последний момент Мигер успел обернуться и отсалютовать подходившему к ним офицеру.
– Полковник Креббс, – представился тот, опуская руку. – Из шестьдесят девятого нью-йоркского.
– Капитан Мигер, сэр.
– Мигер? – переспросил полковник. – А вы, случаем, не родственник командира ирландской бригады?
– Так точно, сэр. Он мой дядя.
– О, – взгляд полковника на миг затуманился. – Мне доводилось встречаться с ним. При Энтитеме… То-то мне показалось поначалу, что вы слишком молоды для капитана.
– Я окончил Вест-Пойнт в первой десятке, сэр, – холодно отозвался Мигер. – А звание капитана мне было присвоено пять месяцев назад, за дело у ранчо Хаддока.
– Слышал, – кивнул полковник. – Жаркое было дело.
– Это была бойня, сэр.
– Бойня, – наставительно произнес полковник, – была под Фредериксбергом[6], где бригада вашего дяди за десять минут потеряла шесть сотен убитыми и ранеными.
– Так точно, сэр.
– Вот ваш приказ, – полковник протянул Мигеру небольшой конверт. – Вы и ваша рота поступаете в мое распоряжение.
– Разрешите вопрос, сэр?
– Да?
– Что здесь, – Мигер кивнул на пыхтящий бронепоезд, – собственно, происходит… сэр?
– А вам разве не сказали? – удивился полковник.
– Я получил приказ идти к станции Форестберг прямо на патрулировании.
Полковник поморщился.
– Правительство организует экспедицию, – сказал он. – В глубь так называемых Запретных Земель. Я командую ее военной частью. Еще вопросы есть?
– Никак нет, сэр.
– Тогда зайдете ко мне через два часа. Сейчас мне надо проследить, – полковник качнул головой в сторону вагонов, – за разгрузкой.
– Черт! – выдохнул сержант в спину удаляющемуся полковнику. – Тысяча трахнутых троллями гоблинов и их… простите, сэр.
– Да ладно уж, сержант, – скривился Мигер. – Я и сам собирался сказать примерно то же.
Кристофер Ханко, шахтер поневоле
Хотя обычно виски не способствует просветлению мозгов поутру, а наоборот, затуманивает их, эти три дюжины стаканчиков оказались исключением из правила. Я вдруг вспомнил, что в нашем городишке осталось существо, которое я пока еще не достал, хотя уже давно имел основания это совершить. Благо, помоев для выплескивания на его голову набралось вполне достаточно.
К моему удивлению, лавка Хинброкла была почти пуста. В ней не было даже мух. Единственным более или менее живым существом в лавке являлся приказчик. Он восседал на высоком табурете, возложив окованные сапоги на прилавок. Из-под надвинутой до самой бороды черной стетсоновской шляпы доносилось равномерное сопение.