Моей агрессии и сил явно недостаточно – и, получив удар ногой, я отлетел в стену, прямо рядом с дверью, откуда вылез этот ненормальный. Он сразу кинулся на меня, увернувшись от первого удара, я получил второй и, схватив его тело, повалил и стал бить головой об пол. Но он словно ничего не чувствовал, а его кожа была как резина. Обхватив меня ногами, он сделал резкий удар по лицу, я повалился на пол от секундного шока. Удары продолжали поступать, еще немного – и он так переломает мне кости. Разозлившись окончательно, с криком обхватил его и швырнул на пару метров, поднял пистолет и выпустил пуль пять. Этого было недостаточно, он снова накинулся на меня, и мы стали драться как ненормальные. Я уже почти без сил и теряю контроль окончательно, мы все деремся, мои движения все больше и больше напоминают его собственные, бесконтрольные и злые. Повалив его на пол, прижал коленом горло, надеясь задушить, остальная часть тела была неуправляемая, что сильно мешало и раздражало. Прошла минута, ничего не выходит. Приставив пистолет вплотную к голове, выпустил все патроны. Следы от пуль затянулись в мгновение – это просто невероятно! И я просто продолжаю душить его, только уже обеими руками – и секунд через двадцать, может, больше, его стон, тряска и хаотичные движения конечностями стали угасать, и вскоре они исчезли совсем.
Прошло несколько минут, как признаки жизни покинули это существо, но мои руки все держат его горло. Он мертв – стоило бы расслабиться, успокоиться, но ничего не получается: страх словно заклинил меня, и кажется мне, что мое лицо в этот момент выражало ненависть, близкую к животной, что, несомненно, пугало меня самого. Прошло еще несколько минут, я отпускаю руки, немного приходя в себя, отодвигаюсь от него, прислоняясь к стене напротив комнаты. Это не какой-то неизвестный природе монстр – это человек, точнее был человеком, и, кажется, давно. Вся его кожа стала темно-серой, нет ни одежды, ни лица, пальцев, волос – как вообще он превратился в такое и почему был жив? Очередная загадка ценою в жизнь. Все тело словно затянуто серой кожей: идеально гладкая, без каких-либо дефектов, на ощупь словно резина. Мне жаль его, такого никому не пожелаешь, и, разглядывая его, я все больше стал понимать, что на этой станции куда больше странного, чем казалось в начале, и страшно представить, что может быть еще здесь, за этими бесконечными поворотами.