Итак: Микан высокий с темно-русыми волосами. Значит, надо внимательнее смотреть на черноволосых, рыжих и совсем белобрысых. И по характеру нужен кто-то другой. Микан спокойный, молчаливый, уверенный, надежный, сильный… Тьфу! Нужно перестать привязывать эти качества ему одному. Меня снова чуть не понесло в воспоминания о достоинствах моего возлюбленного. Рыжий мужчина, например, тоже может оказаться уверенным, надежным и сильным. А что? Я рыжая, он рыжий. Мы бы хорошо смотрелись вместе.
Я крутила головой, как сова в разгар охоты. Вглядывалась в лица, пыталась угадать по лицу характер его обладателя. Претендентов вокруг становилось все меньше. Может быть их отпугивали мои глаза, горящие лихорадочным огнем. А может быть они уже просекли во мне госпожу «Кого хочу – не знаю, кого вижу – не хочу», поняли, что со мной у них ничего не выйдет и отстали. В итоге, половину последнего пятого вечера я просидела на покрывале своего клана одна.
Вокруг костра уже миловались новообразовавшиеся парочки. Были и те, кто остался в одиночестве. Обе девушки из нашего клана тоже нашли себе пару. Они разъедутся в разные кланы. Счастливые и разрумянившиеся, они ворковали со своими новыми мужчинами в сторонке. Мы – их прежний клан – словно перестали для них существовать. Они про нас не вспоминали. Надеюсь, завтра утром они хотя бы попрощаются с нами.
С нами… Я уже записала себя в неудачницы. Мысленно я уже обреченно тряслась по горным тропам на спине ящера брата по пути домой. Вернее в клан, где я перестала чувствовать себя дома.
Я сдалась. Вечер скоро закончится, завершится последний бездарно потраченный день. Утром мы соберем наши пожитки, свернем палатки и для меня начнутся самые длинные три года в моей жизни. Ожидание следующего Большого Совета.
Я окунулась в свое уныние. Перегорела. Силы кончились как-то очень внезапно. Музыка теперь казалась слишком громкой, а поляна – слишком людной.
Сидящий рядом брат смотрел невидящими глазами в пламя костра, медленно потягивал наливку из стакана и улыбался. Наверное, думал о своей семье. Его любят и ждут обратно. Ему есть к кому возвращаться.
Мысли о Микане опять обошли выстроенный усилием воли барьер. В голове снова завертелись безответные «почему» и «за что». Тоска соскребала с души надежду, и, выжимая из ее куцых стружек слезы, топила меня в них. Безжалостно. Я уже с трудом сдерживала плач.