.
Приведенная дефиниция, несмотря на содержащееся в ней классическое определение доктрины в качестве некой совокупности учений и идей, вызывает дополнительные вопросы прежде всего в связи с указанием на общезначимый характер правовой доктрины для всей правовой системы. Означает ли такой подход, что доктрина должна быть признана источником права, и если да, то какое место она должна занимать в современной системе источников гражданского права? Представляется, что автор объединил в приведенном суждении различные подходы к определению понятия «правовая доктрина», поскольку то правовое явление, которое можно считать основой формирования правосознания, при современном плюрализме научных взглядов не может быть совокупностью различных суждений и идей. Однако, несмотря на отмеченные дискуссионные моменты, в определении С.В. Батуриной названы практически все элементы, так или иначе используемые при научной трактовке содержания понятия «правовая доктрина».
Причины противоречий, имеющихся в современной науке относительно сущности и содержания рассматриваемой категории, были проанализированы Т.М. Пряхиной, которая справедливо отмечает: «Традиционно отечественная юридическая наука рассматривала доктрину в качестве систематизированного учения, целостной концепции, научной теории, выступающей основой программного действия. Областью доктрины как самостоятельного феномена правовой действительности была сфера правосознания, а выход на практику в основном происходил за счет особого вида толкования права – доктринального (научного), оказывающего влияние на процесс реализации права»[55].
В приведенной оценке наиболее важными представляются два момента: во-первых, характеристика доктрины как систематизированного, целостного учения, концепции, т. е. не совокупности различных взглядов и идей, а именно единой концепции (курсив мой. – О.З.), опирающейся на определенные методологические основания и вырабатывающей логически выверенные выводы, находящиеся в системном единстве, и, во-вторых, – четкое определение механизма влияния доктрины права на правовую действительность, которое оно оказывает отнюдь не в качестве источника права, а путем особого, доктринального его толкования.
Не вызывает возражений и следующий вывод: «исключение составляла марксистско-ленинская доктрина, выступившая идеологической основой грандиозных социальных, политических и экономических перемен не только в нашем государстве, но и в странах мировой системы социализма»