– Поняла, – отметила она, ловко вбивая текст в смартфон. – Еще
что–то важное?
– Да, я тут подругу школьную встретил – так сказать, моя первая
любовь, – улыбнулся я как смог.
– Это та, которая сейчас вышла? Я слышала, как вы тут ворковали,
Максим Сергеевич. Поздравляю, когда свадьба? – усмехнулась она, а
потом, видимо, подумала, что такие шутки не к месту, и добавила: –
Извините.
– Да нормально все, хоть старые деньки вспомнил. Короче, у ее
сына там какие–то проблемы – реши их. Пусть наше СБ пообщается с
тем «непростым человеком». Хотя нет, лучше позвони Юдину из розыска
– у него передо мной должок, пусть вернет, напоследок.
– Разберусь, – ответила она и на секунду задумалась. – Может,
все же есть кто–то, с кем бы вы хотели повидаться на прощание? Там,
дальний родственник какой–то?
– Нет никого. Даже детей от бывших нет – они бы точно сообщили
бы об этом еще давно, – ответил я. И почему–то в голове прозвучали
слова Дашки. Ее сыну двадцать три, а мы с ней ровесники. Значит,
она родила его, когда ей было всего шестнадцать… Комок подскочил к
горлу, сердце забилось в бешеном темпе, а голова налилась
тяжестью.
– Максим Сергеевич! Максим Сергеевич! Врача! – эхом раздался
крик, словно доносившийся издалека. Черт, ну только не сейчас…
"Дурак ты, Сыч…" – мелькнула фраза Дашки перед тем, как мир
погрузился в черноту.
– А–а–х... – с шумом втянул воздух, словно вынырнул из–под воды.
Сердце колотилось в груди так, будто пыталось вырваться, лицо
заливал липкий холодный пот.
Черт... Где я?
Сознание прояснилось не сразу. Это точно не больничная палата.
Обстановка напоминала гостиничный номер – просторный, с элементами
сдержанной роскоши. Широкая двуспальная кровать, дорогие шторы,
мягкий свет. Панорамное окно во всю стену – и за ним ночной город,
яркий, живой. Нет, это точно не родные пенаты.
С усилием поднявшись, я на подгибающихся ногах добрался до
ванной. К счастью, номер был не слишком большим, и я быстро
сориентировался.
Открыл кран, плеснул в лицо холодной воды. Поднял глаза и
посмотрел в зеркало. И… отшатнулся.
На меня смотрел растрепанный, худощавый парень лет двадцати пяти
на вид, с черными волосами, резко очерченными скулами и азиатским
разрезом глаз.
– И кто ты такой?.. – выдохнул я, вглядываясь в лицо
незнакомца.
Нет, скорее всего, это просто агония умирающего мозга. Я провел
пальцами по лицу, пытаясь понять, что вообще происходит. Кажется, я
где-то слышал о чём-то подобном. Когда мозг перестаёт получать
кислород, начинаются галлюцинации – всполохи воспоминаний,
причудливые видения.