- Миша! – в глазах застревают слезы. – Я же тебя из тюрьмы вызволила… Я на такое ради тебя пошла! Ты что забыл? Твоя мама не знает всей ситуации, но ты же знаешь!
- Это было давно! – равнодушно бросает Михаил. - Достаточно того, что я воспитываю твоих нагулянных детей!
***
Сволочь… Какая же он сволочь… воспитывает он, как же! За два года ни разу не подошел к детям, палец о палец для них не стукнул. Да, я родила мальчишек от другого. НО муж продал меня на две недели в то самое рабство богатому опасному типу, Роману Бессонову, от которого и появились два моих чуда! Реальных чуда, потому что от Миши я никак не могла забеременеть, а тут сразу две полоски, и два эмбриончика на узи.
Уж как меня муж на аборт гнал… но по началу он был еще немного благодарен мне за мою жертву, я убедила его оставить двойню. Врачи подтверждали, что это чуть ли не единственный для меня шанс стать матерью, и Миша сдался.
Но так до сих пор не принял мальчишек, хотя они считают его папой.
Дети плачут, но не навзрыд, а тихонечко поскуливают, точно побитые котята. Я не могу этого выдержать.
- Да заткнитесь вы!!! – орет на малышей Миша.
- Не смей орать на моих детей!!! – рявкаю на него.
- У-у-у… - в два голоса заливаются маленькие.
- Все-все, мои хорошие, все хорошо, - поворачиваюсь к ним, и держу улыбку сквозь слезы, - сейчас домой поедем. И кушать будем, да, солнышки…
Когда-то я стала Солнцем для их настоящего папы, а теперь… он наградил меня двумя маленькими зайчатами, и по-другому я их назвать не могу.
У маленького Ромы шапочка на глаза упала, а у малыша Радика немного потекли сопли от слез. Я отстегиваюсь, тянусь к детям. Ромочке поправляю шапку-шлем, а Радику быстро вытираю носик – благо, что запас салфеток в моей машине неиссякаем.
- Вот так, наш сладкий носик вытрем, и нашу шапочку поправим, чтобы глазки нам не закры…
Слова застревают в горле.
Заднее стекло в моей старенькой машинке отечественного производства затонировано. Тон давно выжгло на летнем солнце, но какая-то непроницаемость осталась. Так вот, там за окном, напрягая зрение в вечерних сумерках на максимум я вижу… как из двери оставленного позади ударенного мной джипа выходит…
Я не могу ошибаться! Этого страшного человека я не забуду никогда в своей жизни. Огромный, накаченный, лысый… Кожа бугриться шрамами от угрей, испещренная застарелыми пигментными пятнами… и повадки все его бандитские. Я что, получается, врезалась в джип Сявого?!***