Струя горячего пара выстрелила прочь и с гремящим хлопком земля
подпрыгнула. Дважды блеснуло что-то красное. Взорвался вихрь, пышно
разбросав листву и ветки прочь.
Тео чувствовал как его лёгкие почти разрывает от энергии. Новая
сила хлынула в его тело штормовой волной, смывая всё на пути.
Каждый вдох давал ему силы, а выдох позволял жить ещё несколько
дополнительных мгновений.
Копьё в его руках сделалось таким лёгким, таким привычным, как
сама рука. Движение, — удар оставил глубокий след на лапе твари.
Ещё одно, — и в глубине зеленоватой плоти показалась белая
кость.
— Ты умрёшь раньше меня! — сказал Тео ровно, но в его тоне
бушевала будто бы сама природа.
Он двигался так быстро под силой переполняющей его энергии, что
едва успевал это сам осознать. Копьё словно живое извивалось в его
руках и отсекало всё больше плоти. Глаза бегали по огромному телу
тщетно пытающегося по нему попасть монстра, выискивая слабые
места.
Слыша каждый шорох за десятки шагов вокруг он не обращал ни на
что внимания. Только повторяющиеся раз из раза слова мантры
проникали в его тело и душу всё глубже и глубже.
Тео чувствовал как что-то благостное, но неуловимо
противоречивое просыпается в глубине его сознания. Это была не
ярость, но и не смирение. Не жажда мести, но и не всепрощение.
Он чувствовал что-то, что ещё не вполне осознал, что ещё не было
ему положено знать, но чего удалось коснуться уже, прямо в этот
миг. Миг, который длился вроде бы целую вечность, но за мгновение
успел закончиться тысячу раз.
В эти мгновения всё , что связывало его с реальным миром, — его
глаза, — были распахнуты широко как никогда. Он смотрел на мир
перед собой с таким спокойствием, словно в его глазах утонуло целое
озеро и пара океанов. Мир отражался в них совсем не таким, каким
был на самом деле. Не таким понятным, не таким простым и
банальным.
Тео не моргал. Где-то глубоко в нём покоилось чувство страха.
который ничто не могло истребить. Он двигался между скрипящих и
чавкающих складок плоти, пробивая себе каждый раз путь наружу.
— Ты не можешь.. как ты посмел ранить моё прекрасное,
превосходное тело!? — где-то эхом раздавалось оглушающее кряхтение,
но Тео не было до него дела. Он гнался за чем-то ещё, чувствовал
что какая-то безымянная цель вот-вот окажется у него в руках.