Свернув по коридору к главной лестнице, они вместе поднялись на
второй этаж. Впереди высилась огромная двустворчатая дверь,
украшенная ветками винограда и какими-то письменами. Тео не
разбирал написанное, но знал что это был древний язык, от котого в
нынешнюю эпоху мало что осталось. Люди пользовались общим наречием,
давно избавившись от языков ушедших тысячелетий. Теперь они
годились только для подобных росписей.
Открыв двери, первым в комнату вошел инструктор, взмахом руки
пригласив Тео войти следом. Парень заметил, что инструктор вёл себя
не так, как обычно. Он не пытался оскорбить Тео или подцепить его
происхождение. Казалось, они и вовсе прежде никогда не говорили
между собой, встретившись впервые только сегодня.
"Это как-то связано с тем. что его старшие товарищи здесь? Нет,
он ведь раньше так себя при них не вёл."
Войдя в просторный зал, Тео сразу же заметил четверых человек,
сидевших по другой конец.
Троих из них он ожидал увидеть, но четвёртой на его удивление
оказалась та самая старшая ученица, — Жасмин.
Она стояла за спиной одного из инструкторов, мужчины с густой
бородой и высоким лбом. Его звали Ренх и из всей троицы он считался
самым опытным и сильным.
Тео уважительно склонил голову, уже привычно, поприветствовав
старших.
— Ты Теор, правильно? Тот мальчик, который за несколько недель
поднялся с первого уровня на третий? — быстро начал разговор ещё
один из инструкторов. В отличие от Ренха он носил длинные
растрёпанные волосы и ни намёка на бороду. Его звали Шхал и он был
самым старшим из трёх.
— Всё верно, инструктор, — подтвердил Тео. Чувствуя что
следующий прорыв уже близко, он не мог продолжать вешать лапшу про
свой уровень и дальше. В лучшем случае его посчитают одарённым
гением, но могли и заподозрить в чём-то. Например, в обладании
странным инструментом или тайной техникой культивации. Пока у нет
силы, что угодно из этого могло быть его приговором.
— Напомните, что мы все здесь забыли? — спросил Шхал, обращаясь
к остальным. Те в свою очередь обратились взглядами на инструктора
младших учеников. Сколько бы Тео не пытался, он так и не смог
запомнить его богопротивное имя, звучащее как рой саранчи летним
вечером. Для простоты он просто называл его саранчой.
Саранча выпрямился, почувствовав на себе столько внимания, и
вышел вперёд. его лысина блеснула в свете большой люстры,
отразившись в глаза третьему сидящему за столом инструктору,
который мирно дремал всё это время. Его выражение лица по
пробуждении напоминало сбесившегося суслика. Это был инструктор
Рамуил, о сумасбродстве которого по школе годами передавались
легенды.