— Как я понимаю, ты слышал, что твоя сестра стала Святой, а
затем и паладином для различных богов? И, по большому счёту, это
правда. Твоя сестра многие десятилетия создавала и укрепляла свою
репутацию, заводила связи среди самых разных слоев населения и
других рас.
— Она служила смертным, словно какой-то прислужник! —
разочарованно фыркнул Аргалор. — Всегда была в подчинении и делала
то, за что её хвалили… Тьфу!
— Вот здесь ты ошибаешься, — спокойно начала объяснять Хемина,
невидящим взглядом уставившись вдаль. Казалось, вид
успокаивающегося апокалипсиса странным образом умиротворял её. —
Твоя сестра — одна из самых добрых и сострадательных личностей, о
которых я знаю. То, что она родилась драконом, — это одновременно и
великая насмешка, и столь же великое достояние. Я ни капли не
жалею, что посвятила ей свои постоянные благословения и сделала её
столь сильной, что немногие смогут бросить ей вызов. Однако,
послушай меня, дракон, — при всём своём милосердии твоя сестра
никогда не была глупой.
Лев нахмурился, но на этот раз не стал перебивать богиню. Этот
навязанный разговор начал приносить ему пользу, предоставляя столь
необходимую информацию.
— Несмотря на благородную цель, Сиарис отлично понимала, что, не
разбив яиц, невозможно приготовить омлет. Она знала, что для
создания лучшего мира старому миру придётся пасть. Но даже зная
это, она делала всё от себя зависящее, чтобы это произошло с как
можно меньшим числом жертв. Также она понимала, что лучший мир
невозможно построить, если умы разумных всё ещё находятся в старом
мире.
— Да-да, её любимый Марш свободы, — презрительно скривился
дракон. — Эти ублюдки постоянно мешаются под ногами, выкрикивая
свои лозунги и пытаясь помешать неизбежному шествию прогресса. Если
это её лучшее творение, то как-то не впечатляет.
— Марш свободы — всего лишь одно из её творений. Причём, самое
непослушное. С самого его создания Сиарис не хотела никем править,
именно поэтому она и создала Марш таким образом, чтобы они сумели
обходиться без неё. В этом плане куда важнее её миссионеры,
разбрасывающие идеи о равенстве, братстве и свободе. Именно их речи
делают больше, чем Марш когда-либо смог сделать. И о них-то как раз
знают немногие.
— Хорошо, допустим, — цыкнул Лев. — И даже так это всё ещё не
показатель её «ума».