- Ты труп, сопляк. – веско заметил Хорддинг, расправляя
покрывающиеся изморозью крылья.
Может, металлические драконы отличались от цветных куда большей
терпимостью и терпением, но не стоило забывать, что они всё же были
драконами, со столь присущими их виду трудностями с принятием своих
ошибок.
- Посмотрим, старый хрыч. – с предвкушением оскалился красный
дракон, позволяя бушующей ярости наполнить свои мышцы силой.
Наконец-то у Аргалора был тот, на кого он мог обрушить хотя бы
малую часть бушующей внутри него ненависти.
Флот, улетевший в сторону от предстоящей схватки двух драконов,
с напряжением наблюдал за величественными повелителями небес,
источающими потоки магии во все стороны.
В этот миг и без того невероятно высокая концентрация магической
энергии достигла запредельных высот, и материальный мир вокруг двух
драконов начал потрескивать и искриться разноцветными огнями.
Каждый маг мог бы легко почувствовать силу обоих соперников на
расстоянии нескольких километров, но даже им было бы очевидно, что
магия Хорддинга значительно превосходит возможности Аргалора.
Для своего возраста Думов был невероятно силен. Человеческая
неугомонность, объединенная с драконьим долгожительством, породила
поистине могущественное существо. К своим пятидесяти семи годам Лев
мог на равных сражаться со многими взрослыми драконами и даже иметь
неплохие шансы на победу над некоторыми старыми.
Его рост уже приближался к размерам взрослых драконов, хотя и не
красных. Однако Хорддинг Серебряное крыло не был ни взрослым, ни
старым драконом. Он преодолел тысячелетний рубеж, и его нельзя было
назвать обычным существом.
Возвышаясь над своим молодым соперником, Хорддинг источал вокруг
себя смертельный вызов. Магия, рассеивающаяся вокруг него,
проявлялась в виде чистого холода, и с земли казалось, что с его
тела стекают потоки снежного дождя.
Увидев у своей дочери длинный шрам на шее и узнав, что именно
произошло, Хорддинг пришел в неописуемый гнев. Он уже собирался
лететь к Аргалору, чтобы заморозить его в многокилометровый ледяной
куб, но его остановил император, которого предусмотрительно позвала
Аргоза.
Понимая, что полёт Серебряного крыла не приведет ни к чему
хорошему, Максимилиан Боргур применил все свое красноречие. Он
уговаривал, убеждал и угрожал, но сумел удержать Хорддинга от
опрометчивых действий хотя бы на ближайшие пару десятилетий.