Я: «Если обнаружат, конфискуют?»
Сергей: «Наверное да, специально они сейчас не ищут, людей не обыскивают, только на свалках их собирают, но, наверное, заберут, раз тогда изымали».
Я: «Какие книги у тебя есть в коллекции?»
Сергей: «У меня не коллекция, у меня библиотека, все расставлено по своим местам, каталогизировано. Книги очень разные: наука, техника, публицистика, художественные, учебники разные и так далее. Вот можешь пройти посмотреть, только новых тут не найдешь, все очень старое».
Столько книг в материальном воплощении меня уже само по себе впечатляет, я давно отвык от бумажных изданий. Прошел, посмотрел, то, что встретил знакомое – в самом деле давно выпущено, можно сказать это классика, а некоторые научные труды уже морально устарели.
Я: «Все на русском?»
Сергей: «Почти, иностранных мало. На белорусском тоже есть немного».
Я: «А чем ваше правительство аргументирует сейчас отсутствие книг? И бумаги толком ведь нет».
Сергей: «Все тем же: для нашей собственной безопасности».
Я: «Ну смотри, продукты некоторые в бумажной упаковке, для бытовых нужд бумага в хозяйственном имеется, то есть вряд ли дело непосредственно в материале. Тебе не кажется, что в правительстве от вас что-то скрывают?»
Сергей: «Так, давай я тебе раз популярно объясню, чтоб не возвращаться к этой теме. У нас уже нет правительства в твоем понимании. Есть руководство, оно выполняет определенные задачи по обеспечению нашей жизнедеятельности, а законов, конституции – такого ничего нет, оно работает как исполнительная власть, новые распоряжения получает извне, скорее всего, от властей Объединенной Руси (этого на сто процентов не знаю). Кто состоит в руководстве, мы тоже не знаем, вероятно, не местные. С ними мы не сталкиваемся, их не видим, звучат лишь редкие официальные сообщения по радио».
Я: «А полиция?»
Сергей: «Уже говорил – дружина охраны правопорядка. Тоже, видно, не местные. Это не патрули, появляются по требованию или заявлению. Их можешь узнать по оранжевым комбинезонам, увидишь не часто».
Я: «По сути дела, местное население не принимает участия в принятии каких-либо решений».
Сергей: «Уроды – тоже».
Рабские условия жизни, но это, судя по всему, нисколько не угнетает Сергея и остальное население. Невероятная добровольная покорность…
Сергей: «Уроды работают на производствах, на заводах. Там производят какую-то технику, механизмы, детали, по слухам, еще и оружие. Местные жители на заводах не работают, не допускаются (не сильно-то и надо – вкалывать от звонка до звонка), мы работаем в сферах обслуживания (коммунальное хозяйство, строительство и ремонт), ну и еще на парочке фабрик, где делают разные вещи, необходимое в быту, например одежду. Выбить у урода информацию о том, что происходит на заводе или откуда он родом – невозможно, так как они имеют установку не раскрывать это, либо их мозг действительно узкоспециализирован. Спросишь его: «Что ты делаешь на заводе?» Ответит: «Я работаю во благо страны», – и все, другого не добьешься. Или спросишь: «Ты откуда и зачем приехал сюда?» Одно и то же у всех: «Я здесь для того, чтобы трудиться, меня здесь любят, обо мне заботятся», – в таком духе».