Я подошёл к одному из столов и удивился кукле «Барби», переодетой в национальные одежды хантов. Девушка, двадцати пяти лет в цветном сарафане, низкого роста, полукровка, тёмные волосы, тёмные глаза, протянула мне пластиковый стаканчик с тёплой ароматной жидкостью – лесные травы. Было в моих движениях, жестах, что-то из современного мира с ворохом нерешённых проблем, противоречиями, негармоничным содержанием, бесконечным стрессом, я выпил приятное снадобье и расслабился.
Все ушли на состязание, мы были одни. Я посмотрел куда-то в сторону и спросил: «Как тебя зовут?» «Нэ», – ответила она, как будто ожидая моего вопроса. Это только потом я узнал, что Нэ на их языке и означает «девушка». «Хочешь, покажу чум?» – спросила Нэ. «Покажи», – ответил я. На ровной площадке, недалеко от столов стояли чумы. Два закрытых и один открытый. Мы пошли к закрытому. Проникли внутрь, она завязала на кожаную верёвочку вход. Там было темно, и мои глаза не сразу привыкли. Прошло около минуты, сквозь возвращающееся зрение я разглядел, что Нэ, уже обнажённая, расстилала в дальнем углу одеяло. Я слегка растерялся – кругом непривычные вещи, совершенно несвойственные двадцать первому веку, шкуры, узлы с каким-то «барахлом», голова медведицы, в центре – очаг.
– Иди ко мне, – сказала Нэ.
Я перешагнул центр жилища, чуть пригнувшись, чтобы не задеть висящие справа шкуры. Было примерно понятно, чего она от меня хотела: