шрам разгрызать". мы сидим, обижены
жизнью/друг другом на самом дне…
"…Господи Святый, люби, люби же мя!
хлеба насущного дай же мне!.."
многое вижу: вне мест, вне времени –
лишнего, Бог, Ты мне дал ума –
в этой стране кто решит беременеть,
этим детей проклянет сама.
24.о7.2о12,
ялта
море сходит с камней, оставляя пуд соли с мелом,
капли рыбьего пота мерцают на берегу;
капитаном пиратов – безумно красивым, смелым –
мои мысли плывут к тебе сквозь облака и гул,
не боясь ни акул, ни глубин, ни зубов пираний,
через тысячи миль чувство нежности протащив
(чтоб ни словом, ни делом никто не обидел/ранил
нас с тобой) и тепло моё выставив, словно щит.
лучи солнца живут в волосах твоих, к изголовью
нашей общей кровати всё тянутся из окна.
я кохаю тебе. я люблю тебя. и i love you.
теперь знаю я точно, что в жизни любовь одна…
22.о7.2о12,
ялта
я не видела глаз голубей, чем его, и
красивее рук, чем в которых спаслась.
моё сердце отправив к нему под конвоем,
упиваюсь любовью ответной я всласть.
я тону в нём, как в море бушующем, в Тихом
океане страстей и эмоций. как Франк,
что укрылась в Убежище, прячусь я в стих о
моём главном целителе ссадин и ран. к
небесам обращаюсь: "спасибо за чудо!" –
Конец ознакомительного фрагмента.