«Ну хорошо, избавился ты от меня. Дальше-то, что делать будешь?
— спросил я. — Мы в Диких Землях, забыл?».
— А вот это уже не ваше собачье дело. Со своей жизнью я
как-нибудь сам разберусь, — грубо огрызнулся Мишенька, но не
утерпел, добавил с ноткой самодовольства: — Да хоть вашим же планом
воспользуюсь. Чем не вариант?
«Хочешь к вольным охотникам, что ли, примкнуть? — с усмешкой
уточнил я. — Больно им нужен такой мямля и неженка».
— Но боевой маг, очень даже! — с горячностью возразил он.
Ах, вот где собака порылась. А я-то думал, откуда в прежнем
капризном мажоре и нытике столько уверенности? Теперь всё встало на
свои места. Боевой маг, конечно же, сильно сказано, но мелкий,
похоже, недаром тренировался. Как минимум восстановил магические
каналы…
В затылок вонзился «Укол чужого внимания», между лопаток
разлилось жжение «Чувства опасности». За спиной треснула ветка, под
чьей-то ногой мягко хрустнула лежалая хвоя, над ухом прошелестел
простуженный голос:
— С кем ты это тута гутаришь, хлопчик?
Я вскочил, обернулся… Твою мать, никак не привыкну. Конечно же,
вскочил и обернулся не я. Мишенька.
— Да так, вслух размышляю, — машинально ответил он, рассматривая
незнакомца.
Худощавый мужик средних лет. Обветренное лицо, усы подковкой,
цепкий взгляд. В интонациях слышалась забота и участие —
разговаривал словно родной. Одет неброско, добротно — как для
похода или для продолжительной жизни в полях. И неплохо вооружён.
Нож, револьвер, скорее всего, артефакторный, и метатель. Паровой,
судя по конструкции у мужика за спиной. (это уже я отметил, не
Мишенька. Видел такие у отцовских охранников в нашей усадьбе).
— Живой? Сам смогёшь иттить? — продолжал расспрашивать
незнакомый мужик.
— Смогу, — кивнул Мишенька, поднимаясь на ноги, и с надеждой
спросил: — А вы из спасательной миссии?
— Ага, из неё, — неизвестно чему ухмыльнулся мужик и ткнул
пальцем мелкому за спину. — Сосёнку видишь? Вон ту с двумя
кронами?
— Вижу, — подтвердил Мишенька, проследив направление
взглядом.
— Вот и дуй туда. А там тебя примут. Скажешь: Добруш прислал. И
на вот, держи — мужик протянул, видавший виды, грязный платок. —
Уйми кровянку-то, не то клифт испаскудишь. Вещь, поди, дорогая.
Жалко.
С этим он хозяйским жестом пощупал материал сюртука, будто
приценивался.
— Я запомню вашу доброту, — снисходительно бросил Мишенька,
прижимая кусок ткани ко лбу. — Подойдите ко мне, когда здесь
закончите. Подумаю, чем вас отблагодарить