Но мысли были. И они мне не нравились.
Несложно представить, сколько ватажники сейчас потеряли. Вернее,
не приобрели. Но суть проблемы от этого не менялась. Точной
денежной стоимости артефактов я, понятно, не знал, но думал, что
много. Сейчас ватажники отойдут и начнутся поиски крайнего, чтобы
повесить на него все убытки…
А вот. Добруш уже отошёл.
Но и я оклемался, так что сделать себя козлом отпущения так
просто не дам. Просканировав охотника «Эмоциональным окрасом»,
уловил яркие чувства. Горечь несбывшихся надежд, кипящая ярость,
негодование с сильной примесью ненависти. И жгучее желание на
ком-нибудь всё это выместить.
— Бесноватый, от тебя одни только беды, — прошипел он, прожигая
меня злобным взглядом, и потянулся за револьвером.
«Да что ж за привычка, каждый раз ствол хватать?», — подумал я и
активировав «Внушение», раздельно и чётко произнёс: — Бесноватый не
виноват. Произошёл самоподрыв газа метан. Стечение
обстоятельств.
Реакция зрачков и общее ступорозное состояние Добруша показали,
что суб-способность сработала. Подгадав момент, когда он начал
приходить в себя, я нацепил ошарашенный вид и стал оправдываться,
словно в продолжение разговора.
— Сам не знаю, как получилось, — причитал я, для достоверности
размахивая руками. — Вот так держал… а оно, как полезет… потом
вокруг. Потом, ка-а-ак бабахнет! Меня. ка-а-ак подбросит. И вот. В
аномалию наверно попали.
На последней фразе придавил «Убеждением».
Вряд ли Добруш имел ясное представление об аномалиях, но поверил
безоговорочно.
— Бесноватый не виноват. Самоподрыв газа метан. Аномалия. —
механически повторил он, вздрогнул, будто очнулся от сна, и
недоумённо уставился на кобуру
Старался понять, почему у него там рука. С мысли его сбил
подоспевший дед Митрич.
— Чё прицепился к мальцу? Говорят же тебе, анормалия. А он ни
при чём. Вон, у него даже браслеты холодные, — протарахтел дед,
распихивая нас друг от друга, и сокрушённо покачал головой. — Ох,
беда-горе... Сколько хабара потеряли, сколько хабара...
Я машинально тронул ошейник, тот в самом деле остыл. И Мишеньку
неслышно с момента падения. Очевидно, страх задавил истерию и
теперь мелкий забился в тёмный закуток головы, там молча дрожит. Я
заметил, что он, вообще, сильно переживает за себя ненаглядного.
Особенно в плане смерти и боли. Тот же блокирующий комплект в
подтверждение. Вчера едва обожгло, сразу пропала охота магичить. А
то, что сегодня запястья пекло, так это он больше мне боль
причинял. Мстительный, сволочь.