— На суп пойдёт, — кашлянув, произнёс Дмитрий. — Смотри, какая
упитанная курочка.
Мурмура перевела на него взгляд, полный злобы и нарастающей с
каждой секундой ненависти. Распушившись ещё больше, эта дрянь
попыталась атаковать цесаревича, но я успел ухватить её за хвост,
чуть перья оттуда не повыдёргивал. Но сумел остановить. Выдержкой
Великий князь обладал феноменальной, даже не дёрнулся, когда это
исчадье попёрло на него. Только пристально смотрел на нас со всё
больше разгорающимся интересом во взгляде.
Развернув курицу к себе лицом, я посмотрел в её глаза. Сейчас,
когда я был настроен решительно, она это поняла, поэтому перестала
вырываться, и у нас установился вполне устойчивый канал связи.
Через этот канал я попытался мысленно вдолбить в куриные мозги, что
одно дело назвать цесаревича на «ты», и совсем другое — пытаться на
него напасть и покалечить. В этом случае нам лучше здесь сдохнуть и
не возвращаться. Мурмура внимательно меня слушала, не отводя взгляд
злобных, чёрных, маленьких глаз. Я снова, как и в прошлый раз,
когда смог установить связь, увидел в них своё отражение. Жаль, что
канал связи получился односторонним. Было бы любопытно узнать, что
эта пернатая гадина обо мне думает.
— Какая агрессивная, — Дмитрий усмехнулся, поднялся на ноги,
придерживая голову рукой. — Но красотка, чего уж там. Да и фамильяр
очень сильный. Редко кто может перемещаться в пространстве за
хозяином. Только обличие довольно странное. Обычно это кошки или
собаки. Думал, что у княгини Гнедовой оригинальный фамильяр. Но,
благодаря тебе, тот бесполезный и не обладающей даже третью силы
твоей курицы варан больше не будет портить жизнь окружающим.
Он тихо рассмеялся, глядя на выражение моего лица, когда до меня
дошло, что Дениска приговорил тем деревом не просто домашнего
любимца, а фамильяра княгини. За такое он, то есть я, ещё легко
отделался, если учесть, что Гнедова никакого отношения к моей
ссылке не имеет. Цесаревич поморщился, прикоснувшись к вискам, и с
серьёзным видом принялся осматриваться, не делая больше резких
движений. Курица, внимательно выслушав и мою мысленную речь, и речь
цесаревича, внезапно гордо задрала голову и принялась вышагивать
перед ним, явно красуясь, принимая такую своеобразную похвалу от
наследника императора.