— Они что-то нарушили? — я невольно нахмурился.
— Конечно, — Старостин бросил на меня недоумённый взгляд. — Не
сезон сейчас на лося ходить. Даже аристократы в своих поместьях
себе такое редко позволяют. А эти аккурат на границу с пустошью
попёрлись, думали, поди, обойдётся. Сволочи.
— Если проблем столько, зачем вызвали-то? — Я искренне удивился.
Никогда мне не понять человеческую логику.
— Надеялись, что я на месте пулю вытащу, перевяжу, и всё
нормально будет. — Поморщился старший фельдшер. — Совсем меня за
идиота держат, что ли. Даже взятку предлагали рыбой да той же
лосятиной.
— И как не побоялся против них идти, у них же ружья есть, — я
покосился на Старостина.
— И что? У меня тоже ружьё есть, и посерьёзнее ствол с собой
найдётся, — пожал он плечами, судя по всему, не понимая до конца,
что я имею в виду. — На границу с Пустошью с голыми руками не
ездим, мало ли что выскочит. Через границу иной раз твари как-то
умудряются перескочить.
— Дела, — пробормотал я. Похоже, местные правила, особенно
негласные, мне ещё изучать, да изучать. — А с этим, что делать? —
я, как представил, что мне придётся снова в клинику звонить и
ругаться, чтобы этого браконьера с «болью в плече» от нас забрали,
так у меня руки сами собой в кулаки сжались. Даже мысли все
посторонние из головы вылетели.
— Да, сами увезём, — махнул рукой Старостин. — Пулю сейчас
извлечёте, перевяжете, от столбняка уколем и увезём. Он здоровый,
правда, как тот лось, ни хрена с ним не случится.
Я только рукой махнул и поплёлся в перевязочную, где Наталья
Сергеевна уже должна была мне подготовить пациента. Интересно, как
скоро я начну сожалеть, что не нашёл способа остаться на пустошах
подольше?