- Кстати, а вы обратили внимание на его одежду? -
осторожно спросил Гачковский.
- Пустое, - отмахнулся доктор, - одежда, конечно,
престранная, однако местные дворяне своих дворовых, как только не
одевали. Этот самый старый барин, господин Блудов,
капитан-лейтенант в отставке, в прежние времена куда как больше
чудил. Однажды дошел до того, что велел пошить для дворни
древнеримские хитоны и тоги. Представление захотел устроить для
соседей из, понимаете ли, Плутарха! При чем, весьма короткие,
особенно для девиц. А тут кальсоны с карманами, подумаешь!
- И чем все закончилось?
- Что именно?
- Ну, представление из Плутарха?
- А, так, покуда он эдак со своими дворовыми чудил,
все тихо было. Когда же он удумал деревенских баб в такое же
переодеть, тут у него усадьба-то ночью и загорелась.
Пока озадаченный врач раздумывал над превратностями
судьбы старого помещика, в коридоре послышался шум, и через минуту
в кабинет влетела очаровательная дочка земского доктора Софья со
своими спутниками.
- Папочка, мы тебе не помешали? - прощебетала она,
своим мелодичным голосом, - просто, как оказалось Николаше и
Алексею Петровичу уже пора в полк, а они не хотели уезжать не
попрощавшись.
- Не смеем вам мешать, - откланялись Владимирский с
Гачковским.
Софи изобразила в ответ книксен, Модест Давыдович
кивнул, а господа вольноопределяющиеся откозыряли.
- Как хорошо, что вы зашли, дорогие мои, -
растроганно заявил Батовский. - Вы, Николай, мне как сын, и я
счастлив и горд, что вы с Алексеем отправляетесь воевать за правое
дело! Я как врач, разумеется, не одобряю насилия вообще и войну в
частности, но все же не могу не признать, что в данном случае она
абсолютно оправданна и более того, благородна! От всей души желаю
вам вернуться домой живыми и здоровыми. Храни вас Бог, дети
мои!
Договорив, он обнял и расцеловал сначала Николашу,
затем Лиховцева и прослезившись полез в карман за платком. Молодые
люди также были смущены и растроганны, особенно Алексей. Софья в
течение всего дня была неизменно ласкова с ним, и вообще вела себя
так, будто они уже помолвлены. Все это наполняло его душу таким
восторгом, что он и думать не мог ни о чем другом, кроме своего
счастья. Что ему война и все османские башибузуки разом, если его
любит такая девушка! Его состояние настолько бросалось в глаза, что
Николай попытался отвлечь внимание от своего приятеля.