Впрочем, к тому времени он уже сам, пресытившись острыми ощущениями, многое понял и нет-нет да и ловил себя на мысли, что ему всё чаще хочется завопить что есть мочи: мужики, дурни такие, ну не знакомьтесь вы с ними на улице, не верьте вы в случайности и совпадения! Но накричавшись внутренне, ничего в своей жизни не менял. Наоборот, чем глубже и отчетливее раскрывалась перед ним сущность этой женщины, тем сильнее и судорожнее он её любил.
Не без добрых людей стало известно, что он у неё не один. Не один: давно и множественно. Узнав об этом, он избил гадину до крови и, выхлестнув всю злость, любил в ту ночь её с еще большей силой. Да и она отдавалась ему по-особенному неистово. Как никогда еще за их жизнь…
Уставшая и довольная, откинувшись на подушки, шептала в самое ухо: – …бог ты мой…как сладко…Да за такое счастье, я готова терпеть от тебя всё что угодно…Только ***,… *** меня вот так всегда… Ни с кем и никогда мне не было еще так хорошо… – и, впившись в него, расчувствованного, целовала, целовала умопомрачительно долго…
Это для неё, царицы своей, он выстроил этот дом в пригороде, куда уехал от всех и так спокойно выспался прошлой ночью. Для неё посадил деревья, что так радуют сегодня глаз. И это она регулярно оставляла их несостоявшихся сыновей в известном медицинском учреждении.
Валерий нервничал, волновался за неё, просил предпринимать хоть какие-то меры, но она лишь лениво отмахивалась.
– Глупости всё это… Чтобы я, когда мне так хорошо, вскакивала и бежала куда-то сломя голову?.. Да не будет этого никогда. Чего ты-то издёргался? За свои удовольствия я сама и расплачиваюсь… Это ты у меня, гуманист редкий, – произнесла она с какой-то злостной усмешкой, – вон как прытко в ванную-то бежишь…
Да, права, именно так и бежал. А что… Команда командой – хорошие все люди, но он, давно ей не доверяя, полагал, что благоразумнее поберечься. Пусть обижается, но береженого бог бережет.
Хотя… Именно она тогда спасла им жизнь. С особой нежностью и благодарностью он целовал небольшой шрам под её левой лопаткой.
Они любили наезжать туда, в их общий дом, даже зимой. Кое-как пережив первые холода, Валерий надумал на будущий год сложить настоящий дровяной камин. Проштудировав массу информации, опросив знатоков и прочих смыслящих в этом вопросе, задумку в жизнь таки воплотил. Камин смотрелся не так уж цивильно, но дрова в нём разгорались по-настоящему. Так приятно потом было сидеть у него вечерком, обнявшись, не в силах отвести взгляд от притягательного яркого пламени. Щеки пылали, а зрачки переглядывающихся, будто только влюбившихся людей отражали пламенные язычки, ответно излучая счастье и радость. Валеру же переполняло еще одно дополнительное чувство: гордость, что и это у него получилось!