– Он тоже не внял совету, который я ему дала, – продолжала императрица. – Удивляюсь, кто из богов свел вас тогда вместе на парапете. Я бы непременно поблагодарила этого бога за его чувство юмора. Лейтенант, вы никак решили, что Имперская арка ведет прямо в конюшню?
– Ваше величество, моя лошадь упорно не желала проходить через арку.
– Ну что ж, не без основания.
Паран улыбнулся.
– Но в отличие от меня ее порода славится своей смышленостью. Прошу вас принять мои самые смиренные извинения за случившееся.
– Симпатяга проводит вас к адъюнктессе.
По знаку императрицы один из караульных принял от лейтенанта поводья. Паран еще раз поклонился и с улыбкой повернулся к «когтю». Тот вывел его через боковую дверь.
– Дуралей! – процедил он сквозь зубы, когда тяжелая дверь закрылась за ними и они очутились в узком коридоре.
Паран не ответил. Симпатяга быстро зашагал к лестнице. Лейтенант не торопился: пусть «коготь» его подождет. Тот стоял возле ступеней, мрачный от ярости.
– О каком таком парапете она говорила? Ты что, когда-то уже встречался с императрицей? Где?
– Поскольку она не пожелала объяснить, мне лишь остается последовать ее примеру, – уклончиво ответил Паран.
Ступени лестницы, истертые множеством ног, чем-то напоминали конские седла.
– А, так мы в Западной башне, – невинным тоном произнес лейтенант. – Ее еще называют башней Праха.
– Поднимайся на самый верх. Адъюнктесса ждет тебя в своих покоях. Других дверей там нет, так что не заблудишься. Понял?
Паран кивнул и двинулся наверх.
Дверь последнего этажа башни была приоткрыта. Паран постучался и вошел. Он увидел адъюнктессу в дальнем конце комнаты. Лорна сидела на скамье, спиной к широкому окну, и одевалась. За поднятыми ставнями розовело утреннее небо. Смущенный Паран остановился.
– Я не из стеснительных, – сказала адъюнктесса. – Входите и закройте дверь.
Паран сделал, что ему велели. Потом оглядел помещение. Стены украшали порядком выцветшие шпалеры. Каменные плиты пола скрывались под вытершимися меховыми шкурами. Мебель была скудной и старой, напанской по стилю, а потому лишенной вычурности.
Адъюнктесса встала и надела кожаные доспехи. Ее волосы блестели в утреннем свете.
– У вас усталый вид, лейтенант. Присядьте.
Паран поискал глазами стул и с наслаждением плюхнулся на сиденье.
– Следы едва заметны, госпожа адъюнктесса. Герром оказался пуст, а те, кто там остался, уже никогда не заговорят.