Вильцев заглядывает в гримерку.
- Ты посмотри на дочь!
Щеки вспыхивают, когда он ее так называет. Как будто… имеет в виду, что Ника его.
- Вы едете прямо сейчас! - заявляет безапелляционно и выходит прочь. - Потому что нечего здесь торчать… Вечер не для сенсаций организован, - цедит сквозь зубы.
Вильцев удаляется и я слышу как он зовет водителя.
Не изменился за годы. Только хуже стал…
- А дядю Кирилл зовут, да? - встает рядом со мной Бусинка.
Я замечаю, что она в самом деле трет глаза.
- Да, - приходится признаться.
И тогда дочка огибает меня.
- Дядя Кирилл, а можно нам на фейерверк?
Смотрю как Вильцев застывает в проходе.
Мгновение. Два.
Он поворачивается.
- Может ты с нами хотел бы посмотреть?
Он улыбается и я вижу ямочки на его щеках. Совсем такие как у Ники.
- Ладно, непоседа.
Черт. Почему, когда он говорит так, у меня сердце замирает?
- С-спасибо, - через силу говорю я. - За Нику.
Он расправляет плечи и как ни в чем не бывало прибавляет:
- Пожалуйста.
Стараюсь с Вильцевым не встречаться. Мне правда неприятно от того, что он сказал: я якобы порчу ему праздник. Поэтому стараюсь быть полезной: помогаю накрывать стол для работников в малом зале, пока одна из официанток не просит меня выйти в коридор.
- Вас зовут, Анна.
Вышагиваю наружу, вытирая руки о бумажное полотенце. Кто там, водитель? Резко останавливаюсь, потому что за дверью Татьяна.
- Поговорим? - подзывает меня жестом.
Я несколько мгновений сомневаюсь.
Татьяна одета в красивое струящееся белое платье и выглядит она скорее смущенной, чем готовой нападать.
Дурацкая встреча, но деваться похоже некуда.
- Да?
- Мне понятно, почему Кирилл к тебе так тянется. Вот правда, - Татьяна смотрит в сторону, как будто избегая моего взгляда. - Он думает твоя дочь могла бы быть…
Она прерывается и смотрит мне прямо в глаза.
- Но ведь это не так?
Кашляю.
Да какое ей дело?
- Дослушай, пожалуйста, - трогает мою руку. - Кирилл был в глубокой депрессии, когда сидел из-за ложного обвинения…
Татьяна смотрит мне в глаза и я чувствую, что щеки вспыхивают от невысказанного обвинения.
- Долго не мог в себя прийти. Он только благодаря моей заботе восстановился.
- Думаешь это я? - вырывается само по себе.
Она делает скорбное личико.
- Это не мое дело, - чеканит Татьяна. - Я про другое хотела сказать. Ему дали семь лет. И, Ань, я его оттуда вытащила спустя четыре года. Через связь с одним чиновником.