— Да, сэр Локмер, — наконец нарушил молчание Парцифаль. — С нами
есть третий. Это ребёнок. Он недавно прошёл испытание. И он идет в
нашем сопровождении.
— Почему он прячется? — Голос Раха становился всё более
суровым.
— У него нет знака рода, — спокойно ответил Парцифаль.
— Безродные больше не имеют права попирать своими ногами земли
Тёмного леса. Они могут лишь проезжать здесь без остановки на своих
самодвижущихся повозках. Ты это знал, но все равно привёл его сюда.
Он должен умереть! Пусть покажется!
Парцифаль положил руку на эфес меча и медленно, делая ударение
на каждом слове, произнёс:
— Он — это я, а я — это он. Моя душа за его душу. Мы единое
целое и мой знак рода — его знак. Пропустишь ли ты меня, хранитель
Тёмного леса?
Рах утробно зарычал и положил вторую руку на рукоять меча.
— Нет! — злобно ответил он. — Глупец, ты сейчас впустую произнёс
клятву единения и взвалил на свои плечи жизнь какого-то сосунка.
Законы твоего мира здесь не действуют. Есть только Кодекс!
— Сэр Локмер, Кодекс давно уже умер в твоем погибшем сердце.
Всё, что осталось — лишь твои бесчеловечные трактовки. Но, даже
если так, то судного поединка ты отменить не сможешь! — твердо
произнёс Парцифаль, доставая из ножен Калибурн.
Громогласный смех Раха Локмера разнесся под сводами Тёмного
леса.
— И в чем же ты обвиняешь меня, сэр Парцифаль?
— Перед лицом Безначального я утверждаю, что ты только что
нарушил Кодекс, отвергнув клятву единения, произнесенную от чистого
сердца. Ибо написано: «Не отвергай сердца чистого и не переступай
через клятву его.»
— Ты лжёшь, человечишка! — яростно воскликнул Рах. — Корыстна
клятва твоя и для твоих же интересов использована. Нет в ней ни
чистоты, ни самоотверженности!
Парцифаль гневно сверкнул глазами на Локмера.
— А теперь ты меня ещё и оскорбил, сэр Локмер. А значит это
будет и поединок чести. И пусть Безначальный нас рассудит! —
Парцифаль взял меч наизготовку и встал в боевую позицию.
— Ты же знаешь, что меня невозможно убить. Теперь ты обречён,
смертный! — Рах поднял над головой гигантский меч и шагнул к
Парцифалю.
— Сэру Мервену ты говорил то же самое. — Парцифаль парировал
первый удар и, проскользнув под правой рукой гиганта, нанес ему
рассекающий удар по правому бедру. — Помнишь, чем это
закончилось?
Калибурн вошёл в доспех, как нож в масло и по черным поножам
великана потекли алые струи крови.