– Так он лекарей боится, – Аленушка сделала большие глаза и
перешла на шепот, будто бы делится великой тайной. – Как только
лекаря увидит, так и в обморок хлоп…
– Тогда веревки, чтобы он с лавки не упал, – предположил
незнакомка.
– Вы невероятно прозорливы, – улыбнулась барышня, внутренне
радуясь тому, что не придется обманывать хозяйку дома. – Придержите
ему голову, а я пока еще лекарства процежу.
– Хорошо, – согласилась незнакомка, взяла табуретку и присела
рядом с Мехмедом.
– А вас как зовут? – не удержалась от любопытства Аленушка.
– Зима… – ответила сереброволосая и на какой-то миг девушке
показалось, будто ее ресницы блестят от инея. Вот же померещится
всякое. – А тебя?
– Алена Попова… Мы с Мехмедом в лесу заплутали и на вашего
супруга наткнулись.
– Попова… Попова… – пробормотала Зима, – А! Поняла, ты –
Аленушка?
– Ну да! – девушка определенно не понимала чему собеседница так
обрадовалась. – Мы разве знакомы?
– Заочно, очень даже! Это же ты в прошлом году отвергла десять
предложений руки и сердц?
Аленушке резко стало не по себе. Откуда жительница глухомани
столько знает о ее личной жизни? Может она в столице бывала? Да,
нет – чушь, красавицу сложно было бы забыть. Тогда откуда?
– Чего ты там копошишься, неси лекарство? А то красавец твой
скоро очухается…
– Он не мой! – буркнула Аленушка, цапнула новую порцию варева и
подошла к спящему Мехмеду, а тот вдруг зашевелился и застонал.
“Да, он что из железа сделан?!”
– Ты меня треснула сковородкой? – возмутился он едва придя в
себя. Ей-богу, если бы рядышком Зима не сидела, Аленушка снова
воспользовалась проверенным методом, читай - сковородкой.
– А я предупреждала, ты не внял, так чего теперь жалуешься! –
пожала плечами барышня и еще на шажочек к Мехмеду подкралась.
– Женщина, ты могла меня убить! – он дернулся, затем в глазах
его отразился весь ужас осознания своего положения. – Это что
путы?
– Да, Мехмедушка, они самые, – Аленушка заулыбалась словно
хитрый лисенок, – помнишь, ты сам от переговоров отказался! А
сейчас, ты будешь пить лекарство!
– Нет, буду!
– Спорим, что будешь! – ее глаза горели предвкушением.
Мехмед мигом смекнул, что пахнет жареным, он дернулся, изо всех
сил, напряг мышцы, а толку ноль. Аленушка узлы вязал получше многих
моряков, потому наблюдая за его стараниями, тихо и мирно радовалась
собственной предусмотрительности, ничуть не меньше, чем его
недовольству.