- Затем, что я нужен тебе, Огаваза-сенсей, а ты нужен мне. Ты
скоро сдохнешь. Всё, что у тебя есть – это обрывки знаний и навыков
«мусорщика», и твоя дочь, совершенно не приспособленная к жизни.
Любой человек, который догадается на неё накричать, сможет добиться
от неё всего. Она сама придёт к нему домой, сама разденется,
позволит сотворить с собой всё, что угодно. Потом вернется домой,
пару дней походит в школу, а потом спрыгнет с крыши. Ты это знаешь,
я это знаю. Ты заботишься обо мне, я забочусь о ней. Как понимаешь,
в сексуальном или там рабском плане она меня не интересует. Не
настолько, как интересуешь ты как учитель. А вот как быстро ты
деградируешь, лишившись ученика – это вопрос интересный. Если
хочешь – проверь.
- Какой же ты урод…, - пробормотал бывший псих, закрыв ладонями
лицо, - Какой мерзкий урод…
- Ты удивительно капризен для полудохлого старика, который выжил
из ума настолько, что чистил своей дочери яблоко прямо на улице,
играя в посещение больного. Но если тебя это утешит, мы можем
сейчас дождаться её. Я сообщу Мане, что ей больше не нужно меня во
всем слушаться, ты нашёл способ искупить её жертву. Хочешь? Только
скажи.
Проблема высокоразвитой человеческой цивилизации в том, что
воспитание новой особи требует огромного количества времени и
усилий. Получаемые в течение многих лет подряд уход и забота
оказывают тлетворное влияние на формирующуюся личность,
подсознательно считающую, что ей необходимо во взрослой жизни
добиться того, что было уже «утеряно» - бесплатной любви, ухода,
уважения и содержания. Проще говоря – они терминально
разбалованы.
- Нет, демоны тебя побери… демон! – рявкнул мужчина с внешностью
голодающего старика, - Не хочу!
- Хороший ответ, - кивнул я ему, - Куда лучше, когда сволочь
одна, и предсказуемая и хоть в чем-то от тебя зависящая, чем
какой-нибудь урод с пошлыми намерениями, да? Потеряем еще немного
времени или научишь еще чему полезному?
Было почти забавно наблюдать за человеком, который откровенно
меня не любит, но при этом откровенно понимает и пользу, что я для
него несу. Ему просто дико не нравилась ситуация, в которую его,
бывшего уличного бойца с огромным опытом, ногами загнал в угол
заносчивый пятнадцатилетний сопляк, от которого теперь натурально
зависит его собственная дочь. Жесткие и неприятные рамки,
насилующие психику Огавазы Суичиро, помогали тому сохранять трезвый
рассудок, буквально начать новую жизнь, но сказать, что процесс был
для него приятным… не мог никто.