Выйти из комнаты, как выяснилось, тоже оказалось не самой простой задачей. Буквально метрах в трёх от спальни ожидало ещё одно испытание. Прямо по центру коридора обнаружился паук. Большой. Мохнатый. Красно-коричневый. С лапами, которые, кажется, могли бы обнять футбольный мяч.
Я так и замер, раздумывая, что делать. «Убивать пауков нельзя, они естественные хищники, которые помогают контролировать популяцию комаров, мух и тараканов. Один паук может за день поймать десятки насекомых, предотвращая распространение инфекций, которые они могут переносить», — всплыло откуда-то из глубин памяти. Видимо, из школьных лет. Второй мыслью было то, что касаться такого «красавчика» тоже нельзя, ибо кто его знает, какое зверьё в этих широтах ядовитое, а какое нет. На ум пришло правило листка и стакана для перемещения мелких насекомых. Не сказать, что экземпляр передо мной «мелкий», но делать что-то надо было.
Стакана в ближайшей видимости не наблюдалось, зато неподалёку стояла массивная напольная ваза, расписанная голубыми драконами и белоснежными цветами лотоса. Широкое горло — идеально, чтобы пролез мохнатый.
— Так… надеюсь, эта ваза не стоит дороже моей годовой зарплаты, — пробормотал я, осторожно подхватывая её за горлышко.
Вторым этапом было найти листик. Тут же вспомнилась картина с одинокой горой в моей спальне. Безжалостно достав её из рамки, я вооружился бумажным полотном. Дальше всё пошло по накатанной, как когда-то в студенчестве в общаге, с одной разницей: паук был раз в десять больше привычного и вазон — с половину моего роста.
Проделав нехилую комбинацию действий, уже через три минуты я гулял по замку с огромным сосудом и пытался найти хоть кого-то. Курятник оказался воистину гигантским. Руки даже слегка устали нести массивную керамику, пока я гулял по пустынным коридорам. На каждом новом повороте складывалось ощущение, что я уже видел эту картину на стене, этот фонарь и эту роспись с карпами. Замок будто издевался надо мной, закручивая коридоры в спирали лабиринта Минотавра. В какой-то момент я поймал себя на мысли, что оставлять хлебные крошки, как Гензель и Гретель, было бы неплохой идеей. Хотя, учитывая местных пауков, они бы эти крошки и слопали.
Внезапно нос уловил аппетитный запах. Поворот коридора — и я очутился в просторном помещении, полном пара и шума. На контрасте с тишиной замка оно оказалось удивительно оживлённым. Кокку Аянэ суетилась у открытого огня, что-то варила в одинаковых миниатюрных кастрюльках и одновременно шинковала морковь так быстро, как не снилось поварам мишленовских ресторанов. В воздухе терпко пахло имбирём, соевым соусом, чем-то рыбным и чем-то жареным, от чего желудок болезненно сжался, напоминая, что его давно не кормили.