— Будет твоя очередь задавать вопросы — спросишь. Сейчас — моя, — осадил Мистер-Самоуверенность-И-Непредсказуемость.
Я вздохнула, думая, как объяснить то, что произошло между мной и бывшим. Поймёт ли? Со стороны ведь будет казаться, что я зажралась. С другой стороны, если не поймёт Редж, то вряд ли меня поймёт вообще кто-либо…
— Нет, секс был неплох…
— Неплох? — Тёмные брови взмыли на лоб. — То есть отвратителен?
— Неплох!
— Когда женщина говорит, что «секс неплох», значит, он отвратителен.
Я закатила глаза.
— Хорошо! Секс был хорош. Доволен? — И, дождавшись еле уловимого кивка, продолжила: — Но он предложил выйти замуж, а я не хотела. Сразу предупредила, что согласна на встречи, но не на отношения, и уже тем более не на замужество. Он пытался манипулировать, чтобы добиться своего. Я резко разорвала то, что между нами было. Конец истории.
Редж задумчиво потёр короткую щетину на подбородке.
— Но ты же с ним встречалась два года. Почему не хотела замуж?
Я покачала указательным пальцем и указала на шахматную доску:
— Одна партия — один вопрос.
Он потянулся к фигурам. За окном стемнело, громыхать стало реже, ливень превратился в умеренный дождь, капли уютно зашуршали по оконным отливам. Во время партии Редж удивил: он встал и зажёг свечи — самые настоящие! Не электронные! — и сделал это настолько машинально, будто привык вечерами создавать романтическую атмосферу. Занятно.
Моя победа.
— Правда или действие?
— Действие, — уверенно заявил Редж и поиграл бровями.
Не знаю, чего он ожидал, но я попросила его застегнуть рубашку.
— Обычно женщины, наоборот, просят меня снять одежду, — заметил мужчина, однако кнопки послушно застегнул.
— Отвлекает, — честно призналась я. — Мы же не сексом занимаемся, а играем в шахматы.
Брайт хмыкнул, а полчаса спустя, когда его слон объявил мне мат, потребовал снять платье. В отместку, наверное.
***
Редж Брайт
Какой чёрной дыры я попросил Викторию снять платье?! Видимо, единственный глоток крепкого алкоголя конкретно разжижил содержимое черепной коробки.
Женщина стянула ткань, не сомневаясь ни секунды. Оп — и нет платья. И белья тоже нет… Шикарная пышная грудь и острые соски-камушки смотрят прямо на меня. На светлой коже они смотрятся тёмными, как черешня. Люблю черешню.
В паху стало болезненно жарко и тяжко, а по взгляду Виктории я понял, что она меня переиграла. Моими же методами! Озарение пришло внезапно. Меня попросила застегнуться, сама — разделась, и вот теперь мозги стекли ниже пояса, а грозная валькирия очаровательно нахмурила носик и вывела ладью на центр поля.