Пять минут назад она со злостью сказала, что ни за что меня не простит, а сейчас благодарит и даже улыбаться пытается. Динар явно ее успокаивает своим присутствием и это еще одна стрела, добравшаяся до самого сердца. Я отчетливо понимаю, что натворил. Наверное, только сейчас, когда смотрю на то, как Оля жмется к другому мужчине, как ей спокойно в его объятиях.
Меня сжигает ревность. Дикая. Ее “оставь номер”, как брошенная голодной собаке кость, когда другому псу досталось мясо. Сжимаю зубы, но номер оставляю. Терплю.
— Я буду ждать звонка, — произношу и, развернувшись, иду в коридор.
Не помню, как оказываюсь на улице. Осознаю это, когда вдыхаю воздух полной грудью. Это отрезвляет. Отвлекает от терзающих мыслей. Добравшись до автомобиля, забираюсь внутрь. Сюда я ехал без водителя, захотелось сесть за руль самому. Сейчас жалею, потому что злость поднимается изнутри.
С ней другой. Утешает ее, обнимает, целует… о большем думать я не решаюсь. Итак едва держусь. Я, конечно же, сразу понял, каким должен был быть их вечер. Я помешал. От этого почему-то тошно. Понимаю, что у нее должна быть своя жизнь, но понимание ничего не дает. Ревную адски.
Словно в насмешку звонит телефон. Бросаю взгляд на дисплей — Жанна. Внезапно появляется желание выбросить мобильный на хрен. Гашу желание, поднимаю трубку.
— Слушаю.
— Ты разрешишь мне увидеться с сыном? — спрашивает требовательно.
— Он не хочет.
Я не вру. Степан не любит видеться с Жанной. Она, как не крути, мама хреновая. Не знает ничего о сыне и даже не пробовала ни разу узнать. Просто забирает его, а потом звонит со слезами и говорит, что у нее ничего не получается, просит его забрать. Каждая такая поездка к “маме” заканчивалась для него стрессом, и я решил ограничить их встречи. Совсем. Они полгода не виделись. Она требовала, я отказывал, Степан не просился.
— Я его мать.
— Обратись в суд, — предлагаю. — Тебя быстро лишат родительских прав.
— Какая же ты скотина! — возмущается.
— Ты Олю зачем искала? — спрашиваю в ответ.
Она молчит. Паузу, мать ее, решила выдержать. Или же придумывает причину. В общем-то, неважно, что скажет.
— Кто тебе сказал?
— Сорока на хвосте принесла. Твою мать, Жанна, я что, за грехи какие-то расплачиваюсь? Какого хрена ты лезешь в мою жизнь?
— У нас семья…
— Нет у нас семьи, — я бросаю ругательство от раздражения и вдыхаю воздух поглубже.