Замер, медведь меня пока не заметил.
Стоит ко мне задом в пол оборота. Увлеченно копается в болотном
мху. Это он корни аира болотного копает, они позволяют зверю
быстрее набрать жир, так необходимый для долгой зимней
спячки.
В природе медведь занимает
индивидуальные охотничьи участки и остаются на них, как правило, до
конца жизни. Соперников изгоняют, но практически всегда избегают
прямой встречи с человеком.
Явно это наш старый знакомый,
которого заметили с вертолета и он же приходил знакомиться ночью к
нам. Мы уже десятый день находимся на его территории, он нас
прекрасно чует и слышит, но почему-то не уходит. Все понятно тут
его плантация корней и пока он не доберет нужный вес, не уйдет. По
поведению нашего мишки пока прямой угрозы нет. А так, ли это? Я
своим выходом на открытое пространство, вляпался. Любой зверь,
увидев удаляющегося животного или человека, воспримет его как
объект охоты. А на открытом месте у меня практически нет шансов.
При преследовании медведь на коротком рывке может догнать лошадь, а
человека тем более. Зачем рисковать? Пока преимущество на моей
стороне. Зверь меня не чует и не видит. Я могу спокойно выбрать
место и приготовиться к стрельбе. В руках у меня проверенное и
пристрелянное оружие и десять патронов обойме. Да в кармане
резервных, пять патронов. Принимаю решение отстрелять зверя,
правда, в обойме у меня оболочечные патроны, со стальным
сердечником. Они имеют неприятную особенность «шьют», то есть если
пуля не попадая по кости, то проходит на вылет, в таком состоянии
зверь имея даже несколько ранений способен достать охотника. Что
периодически и случается. Для точной стрельбы стоя, необходим
упор, оглядываюсь. Вокруг редко, редко стоят хилые, чахлые сосенки
которые тут уже растут минимум лет двести. Выбирать не из чего.
Подхожу к ближайшей. Встал твердо, устойчиво. Оперся на ствол
дерева. Прицелился. Дистанция идеальная, промазать не должен,
оружием владею хорошо. Свято чту науку старых охотников по тайге не
ходи с загнанным патроном в патронник. Из-за этого себя покалечило
и поубивало не мало охотников. Патрон досылается только перед самой
стрельбой.
Передернул затвор, громкий лязг
метала разнеся над болотом, медведь не среагировал, увлечен
раскопками. Спокойно прицелился, как в тире, под обрез грудной
мишени. Карабин то боевой. Выстрел. Медведь прекратил копаться и
развернулся в мою сторону. Выстрел. Зверь на махах пошел на меня.
Практически без интервала, постепенно смещая мушку по ходу зверя
стреляю еще три раза. Считаю патроны. И понимаю, что из пяти
стрелянных патрона, смазал все. Не попал ни разу, а пол магазина
уже нет. Прекращаю стрелять. Медведь в двадцати метрах.
Остановился, меня не видит, смотрит на кромку леса, где продолжает
рубить путик сын. И тут меня начало трясти реально. Если он пройдет
меня, то расправиться и с сыном. По взгляду медведя понимаю, он
меня не видит. Он шел на звук выстрела. На мне старенький
застиранный геологический костюм, в простонародье - энцифалитка. По
цвету она идеально сливается с болотной осенней травой. Не
шевелюсь, смотрю мимо зверя, желудок подперло прямо к горлу, не
понимаю почему мажу. Около медведя появилась наша собака. И так
ласково не громко на него лает и виляет хвостом как будто говорит
«Я же своя, мы же знакомы». Зверь на собаку не реагирует. Видимо
поймал мой запах и медленно поворачивает низко опущенную голову,
встречаемся взглядами. Взгляд тяжелый из под лба, навалилась
дурнота, затошнило. Повеяло запахом смерти. Начал подниматься на
дыбы, огромный. Понимаю это мой последний шанс. Что случилось с
мушкой, сбит прицел, значит надо целиться по стволу, в середину
туши. Сильно тошнит, муторно. Знаю, промажу один прыжок и все!