Татуированный якудза держался руками за раму окна, а я схватился
за ремень его штанов и очередным рывком выкинул сквозь проем. Так
он и повис, держась руками. Его вопль, наверное, пронзил все ночное
Кобе.
Пусть так и висит. Его проблемы. В глаза бросилось то, что у
него не было мизинца.
Я привалился спиной к стене и помассировал больное горло. Мышцы
уже начали отекать и саднить, а дыхание затруднилось и стало слегка
сиплым.
— А… хиро!
Твою мать, Куросаки!
Я бросил взгляд по комнате. Рюсэей лежал на столе и сдерживал
две руки якудзы, что держал тонто в нескольких миллиметрах от его
горла. Я схватил вазу с соседнего окна и со всего размаху метнул
ее.
Запеченная глина брызнула во все стороны матовыми кусками, а
якудза завалился набок, но был все еще в сознании. Я кинулся к
нему, подхватив по пути стул, и со всей силы опустил его прямо на
спину.
Руки якудзы разъехались в стороны, а тело безвольно рухнуло на
пол. Куросаки скатился со стола, схватил его за голову и опустил
лбом прямо в пол три раза. Хруста ломающейся лобной кости я не
услышал, но скальп он, видимо, об паркетный пол ему снять
умудрился. Я глянул на руки этого якудзы — тоже отсутствовал
мизинец.
— Надо валить, — хрипло сказал он, поднимаясь на ноги.
Я повернул голову и увидел, что Накамура и двое его подопечных
все это время стояли у двери с выпученными глазами. Почему они не
свалили отсюда как только все началось — одному Дайкоку, наверное
известно.
Почему Дайкоку? Хотя бы потому, что его я видел, а остальных
богов нет.
Заметив мой взгляд, Накамура занервничал, после чего толкнул
своих младших в разные стороны и кинулся к дверям. Они следом за
ним.
— Найди тачку и жди меня на выходе.
— Что? Ты с ума сошел? Валим я тебе сказал!
— Найди тачку, — снова повторил я ему и кинулся следом за
Накамурой.
Я готов закрыть глаза на многое. На то, что Накамура откровенный
мудак, хам, идиот и понторез. Но то, что он предатель — ему с рук
не сойдет. Таких, как он надо убирать со своего пути жестко и
сразу.
В прошлой жизни мне повезло. Таких крыс были единицы и всех их
очень просто было поставить на место только своим положением или
компроматом, который был на всех. Достаточно было иметь связи.
Никакой силы. Только дипломатия.
Здесь у меня связей не было. И сейчас решать я буду вопрос
исключительно тем, что у меня под рукой. А именно силой.