— Нет, — ответил я. — Так же, как и ты.
Он не вел рукой дальше, просто пытался меня напугать и я это
четко осознавал. Убить члена якудзы в чайна-тауне означало одно —
поднять очередной конфликт между местными оседлыми китайцами и всей
якудзой в Кобе. Даже если кланы вели себя разрозненно, это не
значило, что перед общим врагом они не смогут объединиться.
Смогут, еще и как. Как и в тот раз против изгнанных членов
якудзы. Но это при условии, что мое тело найдут. То что искать
будут — однозначно. Но вот что в голове тряслось у этого полукровки
одному Дайкоку известно.
— Че те надо? Че следом ходишь? — спросил он меня, придавливая
сильнее рукой, чтобы у меня не было пространства вывернуться. Хотя
куда я там мог вывернуться с ножом у горла.
Значит он меня все же заметил и намеренно засиживался на лавке,
картинно курил и тянул время. Параноик-параноиком, но очень
глазастый, не смотря на то, что разрез у него был уже, чем у
меня.
— Поговорить хотел, — сказал я спокойно, глядя перед собой.
Он не рискнет. Не пойдет на это. Я был более, чем уверен. Не
потому, что не хватит духу убить человека, нет. Он просто не
захочет снова бежать из страны по многим причинам: нет денег, нет
сил да и банально — куда дальше? Через Тихий Океан в Америку?
Сомневаюсь, что на этот раз надувной матрас сможет ему помочь.
Но было в этом китайце что-то такое, что мне импонировало.
Дерзость. Самоуверенность. Сила духа. Воля свободы.
Кто-то скажет, что он трус, потому что сбежал со своей родины. А
я скажу, что нужно иметь недюжинное мужество, чтобы бросить родные
земли и начать все сначала. С чистого листа. В другой стране. В
чужой культуре. А тем более, когда вокруг все будут воспринимать
его как чужака, потому что он полукровка. И у Чо это было написано
буквально на лице.
— Тогда я задам свой вопрос снова. Че те надо?
— Ты же наполовину японец? — спросил я прямо и не прогадал. Он
даже дышать перестал на мгновение, а затем снова чуть не
взорвался.
— Откуда ты знаешь, а? На кого работаешь?
— Не суть важно. Я знаю, что ты должен кучу денег одному
местному ростовщику. И знаю, что ты наполовину японец. Так что, Чо
Доу, поговоришь со мной, как принято у нас тут, раз ты находишься
на этой земле, а не как там у Шина.
Я намеренно сказал “Шина”, чтобы позлить его. Где-то там на
подкорке мозга я выловил это оскорбительное для китайцев слово,
возникшее еще за времена правления императоров.